Звезда предков (Приключения Чиптомаки)
Шрифт:
Имам с ворчанием подскочил и ушел от костра в темноту. Остальные воины, прослушав начало песни с некоторым любопытством, тоже тихонько расползлись в стороны. Один Салакуни с удовольствием внимал словам сказания, да привыкшая ко всему Ларимма кормила Гольто, который не мог уйти сам.
– Мечом он разит ревунов наповал, и-эмма! О, Салакуни, великий силач, и-эмма! Удар за ударом наносит герой, и трупы уже громоздятся горой, и-эмма!
– завывал в ночи старик.
– Их когти и зубы, мечи и ножи, и-эмма! Ему не страшны, он великий герой, и-эмма! Бегут ревуны и кричат и пищат: не бей нас, прости, Салакуни!!
Ночью Гольто опять провалился в свой страшный сон. Юноша пытался бороться, избавиться от этой пытки: он спал днем, не закрывал глаз ночью, но все повторялось. Миг - и он снова в воде, среди дохлой рыбы, разговаривает со Зверем. Разговор каждый раз получался немного другой, и вор не знал уже, какой из них тот самый, первый, настоящий. Или они все настоящие?
– Я поднимаюсь наверх, - сказал Зверь.
– Скоро я выйду на берег.
– Но что ты сделаешь?
– Я вдохну.
– И придет Смерть?!
– Нет. Сначала я вдохну, и вы почувствуете дуновение Смерти. Потом я выдохну, и больше ничего не будет. Я принесу избавление и себе, и вам. Вам всем, каждой травинке, каждой рыбке, каждому, кто шевелится, дышит, пожирает и служит пищей. Ужаснись, человек!
– Да, мне страшно...
– Я чувствую это, и мне легче, - почти добродушно сказал Зверь.
– Немного осталось терпеть. Скоро я поднимусь, и тогда придет избавление.
Гольто поежился. Перед его глазами была какая-то картина, но сплошь темная. Он только понимал, что где-то глубоко под водой, куда не проникают лучи солнца, огромное тело пришло в движение и устремилось вверх.
– Сколько нам осталось?!
– Дни...
– протянул Зверь.
– Вы называете это так.
– Какая огромная глубина!
– не мог не удивиться шерешенец.
– Оттуда надо подниматься несколько дней!
– Нет, не так, - возразило чудовище.
– Глубина действительно огромна, но это лишь вынуждает меня подниматься медленно, иначе я погибну один. Это не даст мне настоящего избавления... Я спешу как могу, мне трудно. Остались дни. Ты поможешь мне провести это самое мучительное время.
– Отпусти меня!
– взмолился Гольто.
– Посмотри, я стал сед, стар, я почти безумен, я не могу сам передвигаться!
– По суше трудно передвигаться, - согласился Зверь.
– Под водой тебе было бы легче... Жаль, что тебя нет на берегу Лантика, ты мог бы встретить меня.
– Мы идем на берег вслед за твоей армией.
– Она мне больше не нужна. Зачем армия, если я уже победил?
– Но Салакуни, Абу-Салтан, Сумачако - все они хотят тебя остановить!
– Гольто ухватился за эту мысль, стараясь выбраться из-под могучей воли Зверя, будто придавившей его собственную.
– Имена... Мне так же трудно в них разобраться, как тебе рассмотреть песчинки. Наверное, вы даже не успеете добраться до берега, еще так далеко... Что ж, я буду рад взглянуть на вас, когда буду вдыхать. Потом я выдохну.
Гольто закрутился, не понимая, где находится: на траве у костра? В озере, окруженный дохлой рыбой? В мрачной глубине Лантика, наблюдая за медленным, величественным подъемом Зверя?- Сколько пройдет времени между твоим вдохом и выдохом, Зверь?
– Этого я не могу знать. И это не важно... Ужаснись еще раз, думая о Смерти. Мне будет легче.
– Мне страшно...
– Не так! Ты боишься за свою жизнь, но это пустяки. Смерть придет для всех, она будет милосердной. Не знаю, сможешь ли ты почувствовать что-нибудь, умирая... Но во время моего вдоха вы все услышите дуновение Смерти.
– Если даже не успеем прийти на берег?
– уточнил шерешенец.
– Все, все почувствуют это. Крылатые и покрытые листвой, рыбы и люди, жители пустынь и гор... Все. Все живое издаст крик ужаса, и мне станет легче, и начнется мое избавление, - Зверь будто бы вздохнул.
– Скоро. Потом я выдохну...
– Мне страшно!
– Не бойся, этого мне не нужно. Мне хочется, чтобы ты ужасался Смерти, общей, для всех!
– пояснило невидимое чудовище.
– Такой ужас совсем не похож на тот страх, который испускает пожираемая рыба. Мне нужно чистое чувство, от него мне станет немного легче. Ну же!
– Я... Я больше не могу...
– у Гольто кружилась голова, начиналось бесконечное падение.
– Это убивает меня!
– Я поднимаюсь, - опять пообещал Зверь.
– Осталось немного. Я принесу избавление себе, тебе, всем! После того, как я выдохну, никто не будет страдать. Придет Смерть. Посмотри же на нее, ужаснись!
И Гольто падал, падал куда-то назад, в бездонную яму. Он видел теперь мертвые пространства, по которым ветер перегонял тучи пыли и песка. Вся суша превратилась в пустыню, а берега мертвых морей покрылись соляной коркой. Юноша твердо, без малейшей надежды на ошибку знал, что не найдет здесь ни травинки, ни насекомого. Только мертвая материя царствовала здесь теперь, теперь и навсегда. Мир после выдоха Зверя принадлежал сам себе, никого не ждал и никуда не спешил. Он мог существовать, мог погибнуть, и не видел в этом никакой разницы.
– Отпусти меня!..
– застонал шерешенец.
– Здесь нечем дышать, я умираю!
– Живи еще, - позволил зверь.
– Не умирай прежде меня, Гольто. Приходи на берег, если успеешь, ты один говорил со мной. Ты имеешь право стоять ближе всех, когда я вдохну, чтобы выдохнуть.
Могучая воля чудовища разжала стальные пальцы, и Гольто выпал из них прямо к костру, едва не угодив в огонь. Ларимма встрепенулась, ухватила подопечного за ноги и оттащила в сторону.
– Ты куда, негодная женщина?
– возмутился спросонок Чиптомака, пристроивший голову на пухлый зад Лариммы, а теперь стукнувшийся ей об утоптанную почву.
– Опять за свое, и-эмма?! Вот я сейчас возьму палку...