Звездные крылья
Шрифт:
Работа забирала у нее все время, всю жизнь, и редко удавалось выкроить такие минуты для короткой передышки.
Когда прораб Гучко, не постучавшись, вошел в кабинет, Вера Михайловна стояла у окна, любуясь сказочным ландшафтом вечерней степи. Солнце зашло. Оборвались длинные лучи, потух багровый шар, исчезла сказка, и степь, покрытая белым снегом, стала снова будничной и привычной.
Вера Михайловна отошла от окна и щелкнула выключателем. Кабинет осветился. Гучко, подумав, уселся в кресло.
Куда девалась красавица, что стояла только что у окна? На Гучко смотрела высокая стройная женщина в сером платье. Лицо ее было безусловно красивым, но строгим и подчеркнуто спокойным. Только косы, буйные золотистые косы, как бы вобрали в себя переливающийся солнечный свет.
— Слушаю вас, Карп Иванович, — сказала Соколова, усаживаясь в кресло наискосок от прораба.
Гучко пригладил усы таким движением, будто выжимал из них воду, и сказал:
— Дело очень простое, Вера Михайловна. Хочу поведать вам одну штуку, которая касается непосредственно нашего строительства.
— Слушаю вас, — повторила Соколова.
— Завод должен быть пущен первого мая, — продолжал Гучко. — Это срок, установленный наркоматом. Но этот же наркомат проект ТЭЦ прислал только несколько дней назад. Очевидно, к первому мая построить ТЭЦ мы не успеем.
Поэтому я полагаю, что все остальные объекты следует ориентировать не на первое мая, а на срок окончания ТЭЦ, без которой пуск завода так или иначе невозможен.
Соколова слушала молча, ни словом, ни движением не проявляя своего отношения к сказанному.
— Это даст огромную экономию, — продолжал Гучко, — и облегчит всю работу…
— На сколько процентов выполнен план работ по кузнице? — неожиданно перебила его Соколова.
Гучко остановился, опять разгладил усы, недоуменно развел руками:
— Я не вижу непосредственной связи между вашим вопросом и предшествующим разговором.
— А я вижу, — глядя инженеру прямо в глаза, отчеканила Соколова. — Думаю, что и вам эту связь обнаружить нетрудно. Так на сколько же процентов выполнен план работ по кузнице?
Гучко неторопливо вынул из кармана пенсне, из другого кармана — блокнот, долго перелистывал странички и, наконец, сказал:
— К сожалению, сейчас точно сказать не могу. Не взял с собой соответствующих материалов.
— А приблизительно? — Голос Соколовой звучал неумолимо, и Гучко понял, что отвечать так или иначе придется.
— Приблизительно процентов на пятьдесят пять.
Соколова усмехнулась сдержанно, чуть насмешливо, но
лицо ее сразу же как-то потемнело.
— За такой ответ, — сказала она, — следовало бы вас немедленно снять с работы, но я этого сейчас не сделаю. Работы по кузнице выполнены на сорок один процент, и вы знаете это не хуже моего. А по плану должно было быть пятьдесят шесть. Неужели и теперь вы не видите связи между моим вопросом и вашим предложением?
— Но поймите, ТЭЦ не будет готова к первому мая.
— Кто распространяет такие сплетни? — сказал Полоз, входя в кабинет. — А, это вы, Карп Иванович? Я так и думал.
— А вы что, бетонировать в такой мороз собираетесь? — ничуть не смутившись, откликнулся Гучко. — Ведь все развалится с первой же оттепелью.
— Это уж не ваша забота, — засмеялся Полоз. — Была бы кузница, а ТЭЦ будет.
— Вы рассчитываете дать ток первого мая?
— Не рассчитываю, а уверен.
— Наш разговор принимает характер водевиля, — сказал Гучко, поднимаясь. — Вы разрешите мне зайти к вам в другой раз? Хотя бы завтра утром.
— Да, я буду ждать вас завтра в одиннадцать со всеми материалами о ходе строительства на вашем участке, — подчеркнула Соколова.
Гучко ничего не ответил, только поклонился сдержанно и, не оглядываясь, вышел, резко хлопнув дверью.
Полоз прошелся по кабинету, потирая покрасневшие от мороза руки. Соколова молча следила за ним.
— Он что, просил отложить срок строительства, ссылаясь на отсутствие ТЭЦ? — спросил Полоз, останавливаясь посреди комнаты.
— Конечно. Но ему ничего не поможет. И все-таки, как мы управимся в сроки со строительством ТЭЦ, я еще не знаю.
— И я не знаю, — весело ответил Полоз.
— Тут радоваться нечему, Полоз. Дела очень и очень плохи. — Голос Соколовой звучал так серьезно, что улыбка невольно сбежала с лица прораба.
— Дело серьезное, но впадать в панику незачем, — спокойно ответил он. — Есть, по-моему, один проект, и через пару дней я буду докладывать о нем лично вам, товарищ начальник строительства. А пока прошу вас не ломать себе голову, а предоставить это дело мне.
— Сейчас ты не можешь сказать?
— Не могу. Есть на нашем строительстве старик Котик, мне сначала с ним проконсультироваться надо.
— Как хочешь, но сроку тебе дается только три дня.
— Успеем.
Зазвонил телефон. Соколова взяла трубку.
— Матросов просит зайти к нему в партийный комитет.
Они поднялись одновременно. Соколова взглянула на
Полоза и неожиданно смутилась, сама не понимая причины. Полоз тоже почувствовал себя как-то неловко.
— Да, мне еще и с Матросовым непременно посоветоваться нужно, — сказал он и смутился еще больше.
Оки замолчали. Соколова первая пришла в себя. Она порывисто отодвинула кресло и вышла из-за стола.
— Будь здоров, — сказала она, протягивая Полозу руку. — Жду тебя с проектом.
Полоз ничего не ответил. Он пожал руку Соколовой, и ему хотелось, чтобы мягкая теплая ладонь хоть на миг задержалась в его широкой руке. Но этого не случилось. Соколова, не мешкая больше, вышла из кабинета.
Полоз поглядел ей вслед и крепко потер лоб рукою.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На киевском вокзале Марина вышла из поезда. Стояло утро холодного и ветреного дня. С неба, затянутого тяжелой пеленою туч, сеялась мелкая ледяная крупа.