Звездочка моя!
Шрифт:
На сцену вышла Натали с подругами. Мистер Робертс поработал над пьесой после дневного концерта и выкинул половину текста, и все равно пьеса жуть какая длинная, очень глупая и шумная. Как только они закончили, кто-то в зале оглушительно захлопал. Наверное, это отец Натали. Учителя поставили им совсем низкие оценки, хотя миссис Райли сказала, что сразу видно, как они старались, и что это была смелая попытка.
— А теперь, леди и джентльмены, встречайте мисс Ангелину Томас, занявшую в дневном концерте первое место. Ваши аплодисменты! — заревел мистер Робертс.
Ангелина протолкнулась мимо нас,
Наверное, Ангелина опять займет первое место.
Она проходится колесом по сцене, ползет как краб, крутится на попе с таким усердием, что странно, как она до сих пор там дырку не протерла. На этот раз она заканчивает номер по-другому и неуклюже разъезжается в шпагате, за что ей еще сильней аплодируют.
— Отличный номер, Ангелина. Твой танец неправдоподобно хорош! — сказала миссис Эвери. — Неудивительно, что в дневном концерте ты заняла первое место.
Ангелина просияла, но миссис Эвери поставила ей всего семь баллов, как и мистер Джунипер, мисс Эванс — восемь, а миссис Райли шесть. Ангелина осталась без победы. Яростно расталкивая всех, она вышла за кулисы.
Джек пока на первом месте, но следующим номером идет Рэймонд. Он кружит по сцене, исполняя сложный танцевальный номер, — голова вверх, руки в стороны, весь как натянутая струна, и при этом хладнокровен. Сейчас ему никто не свистит и не кричит глупостей. Его выступление смотрят с восхищением и как сумасшедшие аплодируют в конце. Миссис Эвери даже встала с места и улыбается во весь рот.
— Прекрасно, Рэймонд. Нам всем повезло, что в одной с нами школе учится такой талантливый танцор. Не удивлюсь, если через несколько лет мы все выстроимся в очередь за билетами на твое выступление в составе настоящего хореографического коллектива, — сказала она и поставила ему десятку.
Мистер Джунипер дал девять баллов, как и миссис Эванс с миссис Райли.
Вот и все. Победил Рэймонд: тридцать семь баллов. По крайней мере, он победил заслуженно. Когда он влетел за кулисы, я ему зааплодировала, Джек похлопал по спине, а Ангелина смерила испепеляющим взглядом.
— Нечестно, если Рэймонд победит, — заныла она. — Он столько лет ходит на свои выпендрежные танцы. Еще бы он не умел вертеть ногами лучше всех.
— Заткнись, Ангелина, — отрезал Джек. — Он лучше всех нас, и точка. Еще неизвестно, кто будет победителем.
— Остались только самые дурацкие номера, — прошипела Ангелина. — Два придурка с клоунадой, идиотский танец Супербыстрых и Доля с кошачьими воплями. Эти все точно не выйдут на первое место.
— Не обращай на нее внимания, — пробормотал Джек, хотя я с ней почти согласна.
Джефф и Ричи, конечно, вне конкуренции, но они, по крайней мере, смотрятся смешно: кто-то им выдал балетные пачки, и они наверняка долго набирались храбрости, чтобы выйти на сцену в белых воздушных юбках, торчащих в стороны. Но сам номер все равно не отработан: скачут по сцене, встают на мыски кроссовок, и больше ничего. Наблюдать за ними весело примерно полминуты, дальше скучно, и учителя им поставили соответствующий балл.
— Следующим номером программы — еще один удивительный
У меня засосало под ложечкой. Я следующая, следующая, следующая. Горло сжалось, я слова не скажу, не говоря о пении. Наблюдаю за тем, как Супербыстрые отрабатывают свой танец. Джек рядом со мной, нервничает и тоже следит за ними с нетерпением. Он не будет возражать, если его обойдет Рэймонд, но сама мысль, что Супербыстрые уйдут вперед, ему невыносима. Зрители оглушительно захлопали, и миссис Эвери до бесконечности рассказывала всем, как много они работали над номером и как они доказали своим примером, что секрет совершенства — в постоянной тренировке. Джек даже застонал, когда им поставили еще одну десятку. Мистер Джунипер дал восемь баллов, мисс Эванс и миссис Райли по девять, итого тридцать шесть баллов, ровно столько же, сколько набрали «Джек и его команда».
Джек с облегчением выдохнул и улыбнулся.
— Последний номер нашего концерта «Байлфилд полон талантов» — девушка с удивительным голосом. Прошу вас, ваши аплодисменты, мисс Доля Уильямс! — закричал мистер Робертс.
Джек дотянулся до моей руки и сжал ее:
— Удачи!
Неуверенным шагом я выхожу из-за кулис на сцену. Это та же сцена, что и днем, но почему мне кажется, будто она больше? Я в луче прожектора и никого в зале не вижу, даже маму в первом ряду. Она расплылась в одно большое пятно с остальными зрителями, но я знаю, что она там, и мне нельзя ее расстраивать. Я сняла микрофон со стойки и дождалась тишины в зале.
— Эту песню я спою для мамы, — объявила я в микрофон. Звук такой громкий, что я чуть не подпрыгнула от грохота собственного голоса. — Это ее самая любимая песня. Мамочка, для тебя.
В зале кто-то зашелся от восторга, кто-то нервно хохотнул от неожиданности. Миссис Эвери, мистер Джунипер, мисс Эванс и миссис Райли — все передо мной, ждут. Мистер Робертс сбоку на сцене, немного волнуется.
— Доля, не спеши, — шепотом сказал он мне.
И я немного помолчала. А потом начала:
Сладкая ты моя доля…
Мой голос, пропущенный через усилитель, заполнил весь зал. Он сильный, мощный, громкий, и я вижу, как он выплеснулся за пределы зала, затопил коридоры, хлынул из окон, понесся мощным течением по дорогам, заполнил собой весь наш маленький район. И может, даже в далеком-далеком Робин-хилле Солнце и папа слушают меня, взявшись за руки.
Каждое слово — будто из полного откровения личного письма, а не из обыкновенной песни про любовь. Я чувствую текст каждой клеточкой своего тела. Я проживаю его полно, до боли, и на последней длинной ноте, выжитая до капли, заканчиваю без сил, на грани слез. Повисает долгая тишина. Я делаю пару шагов к кулисам, желая спрятаться, и тут начинаются аплодисменты. Такие аплодисменты! Я чуть не оглохла от этого грохота. Все учителя поднялись с мест, хлопают. Даже мистер Робертс хлопает! В зале сидит моя мама. Я наконец увидела ее, потому что освещение переменилось. Мама тоже встала и аплодирует. Боже, как неловко, но вместе с ней поднялись с мест и другие. Все хорошо! Они тем самым говорят, что им понравилось! Но только почему я плачу?