Звезды и стрелы
Шрифт:
Кипман торопливо накинул мне на шею нитку с ракушками и костяными фигурками животных, а в каждую руку вложил по гладкому черному камню, которые я хранил в маленьком кожаном мешочке.
— Этого мало! — траппер придержал меня рукой, не позволив удариться головой о железную переборку. — А это что такое?
Я увидел горсть сушеных кактусов у траппера на ладони, и мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Задергавшись на полу, я попытался подняться, однако новая волна боли накрыла меня с головой, и я лишь жалобно заскулил, утыкаясь лицом в шершавые одеяла.
— Ты
Я взревел, как животное, с которого заживо сдирают шкуру, и яростно закивал.
— Сейчас, дружище, дай мне только минутку! — траппер ловко оседлал меня, спутывая мои руки и ноги своим лассо, будто бы я был жеребенком. Придавив меня к полу, он зажал мою голову между колен, и при помощи деревянной ложки медленно разжал мои зубы.
— Осторожно, Джонни, не подавись, — пробормотал он, впихивая мне в рот снадобье.
Ложка затрещала, и переломилась. Мой язык тут же онемел от огненной горечи, а боль, хлестнув напоследок огненным хвостом, поспешно ретировалась.
Тяжело дыша, я вытянулся на полу, машинально пережевывая горькую кашицу. Сведенные судорогой мышцы все еще подергивались, заставляя тело время от времени выгибаться дугой, однако все это ни шло ни в какое сравнение с тем, что я только что пережил!
— Ну, ты меня и напугал, Джонни, — Кипман рухнул рядом со мной на колени, и принялся вытирать мое лицо влажной тряпицей. — Я-то думал, что еще чуть-чуть, и ты отдашь Богу душу!
— Я молил об этом Вакан-Танку, — прохрипел я, глотая горькое снадобье. — Но духи предков меня не приняли…
Глава 8
Серебристый щит Великого Духа, висящий над черным лесом, ярко освещал вершины вековых деревьев своим холодным призрачным светом. Если хорошенько приглядеться, даже сквозь древесные кроны можно было разглядеть изображение вставшего на задние лапы медведя, на его сверкающей поверхности, складывающееся из множества разрозненных темных пятен.
— Зима в этом году придет рано, — прошептал Маленькая Птица, выдыхая облачко пара. — Гляди, как моргает Куний Глаз!
Я задрал голову к небесам, выискивая большую красную звезду, затерявшуюся среди россыпи белых льдинок разбросанных по черному бархату ночи.
— Нужно будет запастись теплыми одеялами, — согласился я.
Хлюпающая в мокасинах вода была ледяной, и Маленькая Птица поежился.
— Да и сапоги нам бы не помешали, — на его широком скуластом лице появилась улыбка. — Для таких вот оказий!
Отряд из сотни «Луизианских головорезов» растянулся серой змеей по болоту, заросшему колючим кустарником и подгнившими деревьями, чьи перекрученные бугристые корни торчали из воды, как щупальца жутких осьминогов.
— Далеко еще? — сержант Беренжер остановился рядом со мной, тяжело дыша. Одной рукой он опирался на длинную свежеструганную жердь, а в другой держал забрызганное грязью ружье.
Маленькая Птица ухмыльнулся, разглядывая измученного солдата.
— Если мы хотим выйти федералам в тыл, придется сделать изрядный крюк, — он указал зажатым в кулаке томагавком на юг. — Их пушки как раз справа от нас, всего две мили, если топать по прямой.
Сержант закашлялся, прикрывая рот рукой. Глаза у него слезились от недосыпания, а кожа лица приобрела нездоровый землистый оттенок.
— Янки думают, что укрылись от нас за болотами, — на усталом лице солдата лихорадочно блеснули глаза. — Чертовы дураки никогда не бывали в Луизиане!
Стоящие рядом изнуренные солдаты устало заулыбались.
— Это точно, сержант! Тутошние болота больше похожи на променад в Бостоне! То ли дело у нас дома! Там ведь и шагу нельзя ступить, чтобы не наступить на десятифутовую змеюку или угодить ногой прямехонько аллигатору в раззявленную пасть! — один из «головорезов» громко щелкнул гнилыми зубами, изображая крокодила. — У нас в Санкен-роад каждый второй прыгает на деревяшках!
Маленькая Птица присел на корточки у поваленного дерева и тихонько хмыкнул, изучая следы, оставленные на тропе.
— Здесь слишком холодно для крокодила, — согласился он. — Зато косолапого можно запросто повстречать. Глядите, вон как раз его следы!
«Головорезы» тут же притихли, разглядывая глубокие следы когтей на стволе дерева, и свисающую бахромой кору.
— Хватит трепаться, — сказал я. — Давайте двигаться, если не хотите остаться без башмаков!
Противно чмокнув, болото неохотно отпустило мои мокасины, и мы с Маленькой Птицей вновь заняли свое место во главе колонны.
В полной тишине отряд двинулся дальше, нащупывая тропу жердями, и перепрыгивая черные озерца стоячей воды. Преодолев без особых приключений мили три, мы были вынуждены вновь остановиться, разглядывая неожиданную преграду.
На этот раз дорогу перегородила высоченная стена из поваленных деревьев. Вывороченные из земли корни переплелись намертво, будто спаривающиеся осьминоги, а длинные и острые обломки ветвей, торчали в разные стороны, точно оленьи рога.
— Что за напасть! — сержант Беренжер протиснулся между мной и Маленькой Птицей, чтобы выяснить причину задержки. — Бог мой, вот так не повезло! Будем обходить стороной? Сколько же времени мы на это угробим?
— С обеих сторон трясина, — я кивнул на озерца черной воды, в которых как в зеркале отражались мерцающие звезды. — Вам решать, либо лезем наверх, либо поворачиваем назад.
Громко хрустнув коленями, Беренжер тяжело опустился на прогнившее поваленное дерево, и удрученно уставился на стену, вздымающуюся ввысь на добрые пятьдесят футов.
Сержант достал из-за пазухи простую десятицентовую курительную трубочку, и принялся задумчиво покусывать мундштук.
— Помню в пятьдесят шестом, мы с кузеном Берни играли в картишки в бильярдной у Дейви Магга, что на острове Дернье, — сержант вытер грязное лицо фуражкой, и вздохнул. — Только-только нам заулыбалась удача, и мы начали помаленьку выигрывать, как налетел страшный ураган, и в один миг содрал с заведенья старины Магга крышу вместе с нашими картами и шляпами!