Зюзинский Амаркорд
Шрифт:
Еще был Костя Мордвинцев – сидящей на задней парте для двоечников громадный детина под метр девяносто. Он постоянно на уроках в присутствии учителей флегматично отпускал вслух короткие матерные замечания про глубокую тщету процесса образования. Наш школьный учитель математики, исключительно нервный тип, попытался вышвырнуть его из класса и спустить с лестницы. В результате был спущен с лестницы сам. Школьная общественность решительно прочила Косте Мордвинцеву карьеру уголовника. Но он, подлец, обманул все возложенные на него ожидания и стал милиционером.
Любимым развлечением и способом держать себя в тонусе для наших зюзинских богатырей – Корочи,
Миф о карате
В те годы все махали руками и ногами не абы как, а «под карате». После джинсов и жевательной резинки, карате было третьим великим фетишем позднего СССР. Карате рассматривалось не просто как одна из разновидностей единоборств, а как некая боевая магия. Тренированным каратистам приписывались невероятные способности – прыгнуть с места на три метра вверх и с высоты полуптичьего полета нанести сокрушающий удар ногой, пробивать кулаками стены, валить деревья ударом ребра ладони.
Брюс Ли, которого тоже для простоты записали в «каратисты», стал в дворовых россказнях эквивалентом эдакого азиатского Геракла с его великими подвигами, только куда более компактного, швыдкового и прыгучего. Пацаны полушепотом рассказывали друг другу от том, что они «от знающих людей» проведали, как Брюс Ли голыми руками и не менее голыми ногами бился со львом, тигром, быком и чуть ли не со слоном. Хотя, на самом деле, Брюс Ли, как и унаследовавший ему в этом жанре Джеки Чан, был чистой воды шоуменом, имеющим базовую подготовку в Пекинской опере и ни в каких реальных поединках не участвовавшим – ни с людьми, ни паче того с животными (бои гладиаторов-бестиариев принадлежали несколько иной эпохе).
В 70-х обучение карате в СССР запретили. Видимо, власть сама поверила в его сверхъестественные возможности (хотя, положа руку на сердце, ущерб, который может нанести хорошо подготовленный каратист не сильно превышает тот, который может нанести хорошо подготовленный боксер – бокс-то в СССР никто не запрещал).
И тогда расцвели подпольные секции карате. Чаще всего занятия проходили вечером в спортзалах школ, с администрацией которых «договаривались». Окна спортзалов плотно занавешивали бумагой, дабы сакральные тайны дрыгоножства не стали достоянием случайных прохожих. Но пацаны «с района», тем не менее, приникали к окнам и пытались причаститься этих тайн через небольшие зазоры между листами бумаги (чем-то напоминало подсматривание в женской бане в пионерлагере через процарапанную в покрытом масляной краской банном окне щелку).
К вопросу о «свирепом тоталитарном режиме». Режим объявляет некую деятельность незаконной и уголовно наказуемой. Однако этой деятельностью продолжают втихаря заниматься прямо в советских школах. Если бы кто-нибудь «стукнул», то директор школы мог бы не только партбилета и должности лишиться, но и реальный срок получить сразу по двум статьям: 1) за предоставление
В подпольных секциях карате занимались относительно немногие. Но все себя считали в той или иной мере самопровозглашенным «каратистами». Для этого в домашних условиях пытались тренировать растяжку, задирали ноги выше головы и отжимались на кулаках. Отжимание на кулаках давало характерную мозоль на костяшках, наличие которой посылало дворовый месседж: «а он парень серьезный». Дворовые драки превращались в разновидность петушиных боев с совершенно бессмысленными стойками, подпрыгиваниями и ненужным размахиванием ногами (точный и сильный удар противнику кулаком в челюсть обычно наносит ему куда больше неприятностей, чем попытка достать его высоко задранной ногой). Но миф, он есть миф. Разоблачение мифов всегда дело неблагодарное. Это теперь мы знаем, что карате в своей эффективности не сильно отличается от обычного кикбоксинга. А тогда это было смесью высокой религии и дворовой гимнастики.
Общественные пространства
Помимо Битцевского леса, который волей-волей приходилось делить с чертановскими и маньяками, были у нас и сугубо свои микрорайонные общественные пространства. Ментальность русского человека, ведущая затем к формированию определенного типа экономики, видимо, с самого детства определяется трубой.
Посреди пустыря, который не застраивался по причине того, что через него проходила ЛЭП, в дополнение к стоящим высоковольтным столбам, в 1970-х еще проложили прямо по поверхности огромную канализационную трубу шириной метра полтора. Чтобы люди имели возможность через нее как-то перебраться, в нескольких местах были сооружены «переходы» – шаткие металлические мостки, быстро покрывшиеся густой ржавчиной.
Не знаю, как обстояло у планировщиков этой великой градостроительной затеи с эстетикой, но пустить в городе по поверхности огромную пованивающую канализационную трубу протяженностью несколько километров, было, конечно, сильной идеей. Труба была воистину циклопическим сооружением, завораживающим наше детское воображение. Она эдакой Китайской Стеной возвышалась посреди пустыря, там-сям засаженного редкими низкорослыми деревцами и чахлым кустарником (может быть, даже специально и не засаживали, а само из подхваченных ветром и оброненных птицами семян как-то выросло).
Этот пустырь с трубой стал местом постоянных детских прогулок, детских игр (перелезать через трубу, носиться по ее скользкой поверхности, играть в «царя горы», сталкивая друг друга с трубы вниз) и даже детского флирта. Девочкам-семиклассницам вполне можно было так нон-шалантно предложить: «А пойдем-ка к трубе прогуляемся». Это к канализационной-то. Романтично однако.
Трубу забрали под землю только в конце 90-х. А теперь этот пустырь после нескольких косметических доводок назван не более и не менее, как … «Парк Зюзино». Я видел его нынешние фотки в интернете. Некоторые из них, надо признать, довольно миленькие. Деревья, как и собачки, имеют свойство подрастать. Не Версаль конечно, но, как говорится, nobody is perfect.