Зюзя
Шрифт:
— Нет, — спокойно глядя мне в глаза, произнёс визитёр. — Даже не надеялся на то, что вы добровольно отдадите вашу питомицу. Но спросить был обязан по роду своих занятий. Для протокола, так сказать… Ладно, пусть побегает на воле, пока… Про ружьё можете ничего не объяснять — и так понятно. Поленились таскать лишний груз на плечах, проходить нудный досмотр, возиться с замками на входе-выходе, потому и спрятали в укромном месте.
— Угу.
— Если вам интересно, по изученному вами маршруту сегодня отправляется группа наших разведчиков. Один смог пройти, даже с такой необычной поддержкой — и они пройдут. Так что спасибо за проделанную
— Нет, — мечтая прекратить эту поднадоевшую беседу, произнёс я, — Ничего больше не нашли.
Особист помолчал, качая головой в такт каким-то своим мыслям, затем повторно осмотрел меня с ног до головы, и неожиданно сменил тему.
— Позволю дать вам добрый совет — берегите сапоги. Других тут не дадут. С одеждой проще — раз в год меняем, а вот с нормальной обувью беда, — после чего развернулся и, не прощаясь, покинул помещение.
За спиной шумно выдохнул Игорь, на всём протяжении разговора молчавший и старательно прикидывавшийся ветошью.
— Витя, а ты знаком с Вертером? — удивлённо спросил он.
— С кем? — настала моя очередь удивиться.
— Ну, с Фроловым, замом Фоменко по безопасности. Его среди людей Вертером кличут, как робота из старого фильма. Всегда вежливый и практически без эмоций — словно механизм, а не человек. Не добрый, не злой, а так… любое действие измеряет исключительно целесообразностью. Вроде как ФСБшник бывший или контрразведчик — никто его прошлого толком не знает. Одно известно — живёт один и всегда на работе. Что у вас общего?
— Познакомились недавно, — грустно ответил я и продолжил. — Помощь ему оказывал кое-какую, потому сюда и угодил. Условия оплаты поменялись в одностороннем порядке, бл…
— А что он про собаку говорил? — не унимался мой новый сосед.
Подумав немного, я практически слово в слово повторил официальную версию моего знакомства с Зюзей, рассказал о наших цирковых выступлениях, походе вдоль железной дороги, тщательно сверяя выдаваемые сведения с теми, что втирал при первой встрече особисту. Вроде бы ничего не напутал. Кто знает, может этот Игорь — подсадной. Слишком удачно совпала его разбитая физиономия с моим появлением в клетке. Никому верить нельзя, и ему тоже.
Наверное, мои пояснения полностью удовлетворили собеседника, потому что с расспросами он отстал и снова взял инициативу общения на себя. Завалившись на свободный тюфяк, Игорь положил руки под голову и продолжил, словно нас и не прерывали.
— Так вот, о чём это я… Ага, вспомнил! Про охрану говорили! В основном тут нормальные мужики, за исключением этого дятла. Просто гражданство ждут, не закусываясь особо ни с кем без нужды. Вот только с кормёжкой нечестно себя ведут, хотя это как посмотреть…
Я уселся рядом, с интересом запоминая новые для меня знания.
— Понимаешь, кормят нас дважды в день — в обед и вечером. Доставка еды на них лежит, так что доходит до арестантов не всё, даже слишком не всё… У каждого из них семья в городе на птичьих
— Предельно, — не стал умничать я и задал давно интересовавший меня вопрос. — А что понимают в Фоминске под словом «трудодень»? Сам термин мне знаком со школы, но хотелось бы уточнить, для ясности.
— Без проблем, сейчас растолкую. Трудодень — это норма выработки за рабочую смену, установленная учётчиком. В нашем случае — это гектар пахотной земли.
— В смысле? — не понял я.
— В прямом. Ты поля, засеянные всякими полезными культурами, видел?
— Да.
— А трактора, лошадей или упряжных быков?
И вот тут до меня дошло. Видимо, моё лицо приобрело чрезвычайно глупое выражение, чем вызвало бодрый, заразительный смех Игоря.
— Да, да, да… Мы и есть главная тягловая сила местного сельского хозяйства. Тут на людях пашут, как в военное время — потому и трудовые отряды созданы. Весной у нас сев, летом с осенью — залежь перепахиваем да пни корчуем, зимой — лес валим. Что такое залежь знаешь?
— Несколько лет непаханая земля, — хоть тут удалось блеснуть своей эрудицией.
— Правильно. Только несколько лет в нашем случае растягивается в срок не менее десяти, а это уже целина. Утрамбованная временем, покрытая невидимой поначалу мощнейшей корневой системой, почва. Казалось бы, что такое гектар? Полоса десять на тысячу метров. По старым временам для одной лошади на пол дня работы, если с умом — но это по заранее подготовленному полю. Для нас гектар — это примерно двенадцать — четырнадцать часов каторжного труда в качестве трактора, потому что помимо вспашки приходится ещё и коренья вырывать, и кустарник выкорчёвывать, да много сопутствующих дел присутствует.
— Странно, на местном рынке трудоднями расплачиваются…
— Так это вольные трудодни. Примитивная денежная единица, если понимаешь, о чём я. От наших, которые с утра и до упора, отличается тем, что раз в год осенью начальство устанавливает стоимость одного трудодня в пшенице, мясе и других товарах. Хочешь — покупай за полученные трудодни в лавках товары всякие, хочешь — сменяй на эксклюзив. Но тут как договоришься. Самая же ценность их в том, что имея на руках эти фоминские доллары, ты можешь отмазаться от обязательных городских работ. Пришёл, отдал квиток особый — и свободен. На твоё место припрягут другого, причём поверь, этот другой с радостью побежит за возможность разжиться дополнительной пайкой. Всё, хорош болтать, у нас сегодня единственный день отдыха за две недели, так что советую отоспаться. Завтра в поля погонят.
Не смотря на вертевшееся на языке огромное количество вопросов, я решил последовать мудрому совету и тоже лёг, выбрав тюфяк поплотнее. Сон пришёл мгновенно, крепкий, без сновидений.
Разбудил меня всё тот же Игорь, не слишком вежливо тряся за плечо. Открыв глаза, почувствовал, что выспался, с удовольствием зевнул, потянулся и поднялся на ноги. В открытую дверь пристройки пробивался слабый свет сумерек, и лишь сырая прохлада подсказывала, что сейчас наступает рассвет. Ничего себе поспал! Практически весь день и ночь!