1942: Реквием по заградотряду
Шрифт:
Воронка открывалась в Центральном парке, на боковой аллее, сразу за строящимся новым аттракционом.
– Вы все запомнили? – спросил Евграф Павлович, прекрасно понимая, что все парни запомнили, а если и забыли, то посмотрят на врученные генералом инструкции. Там все было очень доступно изложено: место выхода, время, цель, воронка отхода, запасной вариант. Кстати, запасной вариант был не то чтобы очень удобный. Для того чтобы выйти к другой воронке, нужно было ждать три недели и попасть в Карпаты, в район деревни, название которой Севка никогда раньше и не слышал. В общем, получалось, что лучше им с Костей обернуться вовремя и, выполнив задание, быть через тридцать минут у воронки.
Еще Евграф Павлович вручил парням оружие. Встал из-за кухонного стола, прошел к вешалке и достал из карманов своей дубленки два «вальтера» «П-38» и два запасных магазина.
Богдан присвистнул, рассматривая пистолеты, которые старик положил перед Костей и Севкой, а потом присвистнул еще раз, увидев, КАК парни разбирают «вальтеры», продолжая при этом вести разговор и не глядя на свои руки.
– Это да, – сказал Богдан. – Это впечатляет.
Севка удивленно посмотрел на него, не сообразив сразу, по какому поводу восхищение, потом вздохнул, дослал патрон в патронник, поставил пистолет на предохранитель и аккуратно положил на стол.
Евграф закончил инструктаж.
– А вначале звучало так, словно мы будем спасать мир, – невесело усмехнулся Севка. – А вопрос всего лишь в деньгах…
– Не всего лишь, а в больших деньгах, – поправил его генерал. – В очень больших. Если я ничего не путаю, пятнадцать миллионов этих ваших гривен – деньги немаленькие.
– Немаленькие, – подтвердил Богдан. – Почти два миллиона баксов… долларов, в смысле.
– И четыре человеческих жизни, – напомнил зачем-то Севка.
– Это что-то меняет?
– Нет, наверное, – медленно проговорил Севка. – Четыре жизни, десять жизней… Какая разница? Но потом мы… я могу считать себя свободным? Больше ко мне никто не придет? А если придет, то я смогу просто так послать к чертям собачьим?
– Да, – коротко ответил Евграф Павлович. – Только вы внимательно выслушаете меня перед расставанием и примете…
– Нет, спасибо. Я уже принял…
– Не нужно спешить.
– А где это все будет происходить? – спросил Богдан, заглянув в листок со схемой. – В каком городе? У нас или?..
– А какая разница? – улыбнулся Костя. – Мы входим-стреляем-уходим, воронка всего в ста метрах на входе и еще в ста метрах на выходе… Тут главное – темп.
– А куда вы выйдете потом? – не унимался Богдан.
Костя и Севка посмотрели на Евграфа Павловича.
– В нужное время и нужное место, – ответил старик и встал. – Не ошибетесь. И нам уже пора, как я полагаю. Вы своих парней отпустите, наверное, Богдан. Тех, что во дворе. Пусть себе едут по домам, нечего им мерзнуть…
Богдан оделся и вышел.
– И еще, – сказал Дед, когда дверь за Богданом закрылась. – Что касается следующего задания. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Давать ответ сразу не нужно, но когда вы закончите эту операцию, ответ уже должен быть готов.
Севка выслушал задание молча, лишь пару раз искоса бросил взгляд на Костю. Тот смотрел на лежащий перед ним пистолет и тоже молчал. Было видно, что молчание дается нелегко, но Костя справился.
– Такие дела, мальчики, – печально сказал Дед. – И никто, кроме вас…
– А сразу с этого начать можно было? – спросил Севка. – Не играть в психологию, а тупо объяснить, что мы в глухом углу и что…
– Нет. Вы должны были принять решение. И снова его принять. И снова. Даже после выполнения второго задания у вас будет выбор. Настоящий выбор, не отягощенный личными обстоятельствами.
– Морковка все дальше, – сказал Севка. – И кто даст гарантию, что ее снова не отодвинут?
– А кто даст гарантию, что нас не будет ожидать засада? – вмешался Костя. – И что там будет четверо, а не полтора десятка? И что, в конце концов, воронка на выход откроется? Понимаешь, Сева, тут как в религии – вопрос веры. Ты веришь начальнику или нет? Я Деду верю.
Севка пошел в коридор.
Они с Костей оделись в осенние куртки, выходить им предстояло в октябрь, а тот, по словам Деда, был – будет – сухим и жарким. Пока добирались до парка – замерзли.
Богдан протянул на прощание руку, Севка ее пожал и пошел к куче строительного мусора. Остановился, посмотрел на часы, которые ему вручил Евграф Павлович.
Через минуту.
Старик стоял, подняв руку над головой, рядом с ним топтался Богдан, оглядываясь по сторонам в ожидании появления той самой загадочной воронки.
– А Дед его завербовал, – тихо сказал Костя. – Красиво, аккуратно, незаметно для самого Богдана. Теперь у Евграфа Павловича будет резидент в этом времени… Если ты вдруг сюда не вернешься.
– А ты вернешься? – спросил Севка. – Или пойдешь на эту их Базу? И станешь носиться по временам и весям, делая то, что у тебя получается лучше всего.
– Делать людей счастливыми?
– Убивать.
– Но кому-то же нужно это делать? И многие будут счастливы, если я возьму эту работу на себя, – сказал Костя. – Я делаю работу и даю возможность кому-то не знать, как это страшно – лишать жизни себе подобного.
– А говорил…
– Что говорил? Что у меня хорошо получается убивать? Так ведь получается. Если ты что-то делаешь, делай это хорошо. И поверив человеку – продолжай верить. Иначе как жить?
– «Жизнь дается один раз…
– …и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», – закончил Костя. – Николай Островский.
– «…и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво». Антон Павлович Чехов. Почувствуйте разницу, – Севка помахал рукой Богдану и шагнул вперед.