99-й
Шрифт:
«Девять Девять перенесен к капсулам. Указания?» — пока он слушал приказы от командира, я пытался не сопротивляться и дожидаться следующих действий… Вот только планы слегка изменились. Я не ожидал этого. Мои глаза были устремлены в пол, и я едва мог видеть ноги солдата. Через секунду я увидел шлем солдата, быстро ускакивающий от него со звуками… подобно пустой пластиковой ёмкости. Через еще одну секунду, солдат ослабил свою хватку, и легкий хлопок, прозвучавший сзади меня, заставил все мое тело вздрогнуть. Я все еще не двигался, наблюдая за тем, как тело солдата падало на бок. Его будто метнули в сторону, подобно игрушке. Только потом, когда меня похлопали по плечу, я обернулся. Это был Нулевой. Все еще в халате и шлеме. Без лица и голоса. Он протянул мне знакомый на вид пистолет, со знакомыми царапинами и сероватым окрасом. Тот, что моя сестра обычно использует на стрельбище. Это было баллистическим оружием, но я уже неплохо изучил детали броне-костюма солдат. В нем были слабые места, не прикрывающие самые гибкие части тела, вроде локтей, колен и шеи. Обойма была полной. Я заранее ее проверил, пока Нулевой оглядывал комнату.
«Красное устройство хранения. Файлы „Первый файл“ и „Девяносто девятый файл“. Я оставил его в столе.» — я ответил
«Твоя сестра находятся в Мед. отсеке с Девяностым. Замок был заварен. Никто не пройдет к ним. Девяносто восьмая добавит свои слова к твоим, и присоединимся мы к ней не скоро. Как только мы услышим твою запись — это будет началом нашего шоу в столовой. Стой за моей спиной ВСЕГДА.»
Наше продвижение вперед было скрытным. Если кто-то попадался на пути — я прятался в комнатах за сафиритовыми стенами, а Нулевой пытался обезвредить солдата и убрать тела. Я помогал ему в этом. Как только он снимал с солдата шлем, я выстреливал оглушенному бойцу в голову, даже не дожидаясь сигнала. Все, что нам было нужно — энергетическое оружие и неповрежденный бронекостюм. Нулевой одел бронекостюм первого убитого солдата еще тогда, когда я читал его записку, оставив на себе только шлем, который был частью еще одного костюма. На счет шума и следов я не слишком беспокоился. Пока пол и сафиритовые плиты краснели, готовясь смыть свежую кровь, мы двигались вперед, к своей цели. Нулевой оградил меня рукой у входа в коридор, ведущий к столовой, передавая мне запасное оружие, которое он прихватил с собой и поверженного солдата. Это была Энергетическая винтовка. Не слишком тяжелая, длинная и не особо удобная. Пользоваться такими я не совсем умел, но найти курок у этой винтовки не составило труда. Кивнув Нулевому в согласие, я начал ждать сигнала. Дожидаться знакомого шипения динамиков. Нам нужно было держать позицию и штурмовать тогда, когда он сочтет это необходимым. Меня пронзал страх, руки дрожали, но я не переставал напоминать себе: «Стой. Сзади. Него.» Момент был близок. Динамики издали легкий щелчок и шипение.
«Мои Братья и Сестры находятся в несправедливых „руках судьбы“. Весь этот комплекс создан для того, чтобы мы страдали. Долго и болезненно страдали, отдавая свою кровь. Разве это не ужасно? Разве это справедливо?! Нет! У „Белых“ нету никаких прав на наши жизни! На нашу судьбу!» — Странные высказывания в динамиках, которые воспроизводились моим громким голосом, заставили солдат занервничать. Они решили начать движение к Медицинскому отсеку, откуда и шла передача этого сообщения, и только тогда Нулевой выглянул из угла, сделав свой первый выстрел из винтовки. Я последовал его примеру, сделав два выстрела по солдатскому ряду. Никто не ожидал нашего появления и сопротивления. Двое солдат быстро рухнули на пол, посеяв панику среди остального отряда, заставив их бежать назад. Это был самый плохой ход с их стороны. Я и Нулевой сделали несколько выстрелов в их спины, оставив в живых лишь одного солдата, который смог забежать за угол коридора. И пока он звал подкрепление, а мы с Нулевым продвигались дальше по коридору, стараясь вновь взять солдат врасплох — моя запись продолжала воспроизводиться в динамиках по всему комплексу. — «Мы тоже люди! У нас тоже есть права и привилегии! Если нас считают скотом, которым нужно управлять… который нужно резать и употреблять… Я докажу им обратное! Мы докажем им обратное! Не доверяйте „Белым“! Не доверяйте Первому! Он предал всех нас! Отдал нас в руки живодерам и маньякам! Он отдал наших сестер из Тридцатого ряда насильникам! Он пытался убить меня даже тогда, когда я был на грани смерти! Когда я был в коме! И если вы все еще не убеждены в моей правоте — он сам докажет вам это!»
Пока проигрывалась запись Тридцатой, Нулевой и я пытались пробить плотный ряд солдат в количестве десяти человек. Это были те люди, которые оставались на охране столовой. Остальные пытались пробиться в Медицинский отсек и открыть двери, но на это у них уйдет время. После они должны будут отступить к столовой, когда динамики заглохнут. Но сейчас… наше время уходило. Я старался стрелять как можно точнее, выглядывая из-за угла, стреляя по любым движущимся объектам, показавшимся в прицеле винтовки. С момента начала штурма, я смог убить только троих солдат. Половина отряда имела баллистическое оружие, но я очень старался брать тех, у которых было энергетическое оружие. Мимо моей головы пролетали лучи энергии, свистели пули и звенели гильзы, но я не давал страху охватить меня. Либо я сражаюсь, либо умираю. Далее… у меня появились проблемы. Я умудрился повредить винтовку, судя по странным звукам. Она не стреляла.
«Я не могу стрелять!» — мой крик и беспомощный тон был направлен прямо к Нулевому, который пытался вести заградительный огонь. Ему пришлось сменить план. Он отдал мне свою винтовку и взял в руку пистолет, который он прихватил в полигоне, выпрыгнув в коридор. Сначала я испугался за него, но это был его запасной план. Он знал, что делать. Перед его лицом образовалась странная, полупрозрачная материя молочного оттенка, закрывшая собой коридор. Каждый луч, каждая пуля исчезала в ней, оставляя ярко-красные точки, медленно потухающие в ней. Это было… что-то роде подобия щита. И этот щит был создан прибором на его запястье, который Нулевой старался держать впереди себя. Я следовал его совету. Стоял за спиной. Медленно двигался вперед, простреливая сквозь его щит. Первые два выстрела щит Нулевого не пропускал, но потом материя рвалась, позволяя простреливать нас через дыру в ней. Как только огонь прекращался — щит восстанавливался. Пока мы медленно двигались вперед, стараясь отбить натиск противника и разбить их… Пока записи все еще производятся… Большинство солдат сейчас отвлечены подобной пропагандой и стараются войти в Медицинский отсек. Как только запись остановится, они все направятся сюда, в столовую. Мы не может отбивать атаки с двух сторон, потому нам нужно действовать быстро, или нас убьют. И это было не единственной проблемой. Отряд из трех солдат выбежав вперед, воспользовавшись
«Братья! Сестры! Мы поклялись защищать друг друга! Стоять стеной! Мы — семья! И раз уж это так, то мы не должны склоняться перед чужими людьми! Надо идти против них, сражаться за будущее наших братьев и сестер! Младших и Старших!» — моя сестра… Я был так рад слышать ее голос, выходящий через динамики в коридоре. Даже ее слова внушали мне, что я на что-то способен. Возможно… это не ее решимость и целеустремленность я чувствовал, но это заставило меня сконцентрироваться на своей цели. Я забрал у Нулевого пистолет, пытаясь стрелять им через дыру в его щите, в одну единственную, слабую точку. В центр солдатского щита. Я выпустил всю обойму в самый центр, разрывая материю щита, и как только в нем образовалась широкая дыра, я быстро навесил винтовку на своем запястье, даже не отпуская пистолета из другой руки. Выстрел пришелся точно в руку солдата. Прямо устройство щита. Их щит пал, а солдаты остались беззащитны. На заднем плане я начал замечать движение. Это были мои братья и сестры, которые решались на помощь. Я продолжал двигаться вперед с Нулевым, вслушиваясь в слова моей сестры. — «Мой братик, который младше всех вас, сражается за ваши жизни! Прямо сейчас! Неужели вы трусливее младшего брата? Слабее младшего брата?! Он не боится пожертвовать собой ради вашего будущего! Так пожертвуйте же собой! Ради будущего семьи! Его будущего! Будущего каждой сестры и каждего брата! Вместе вы можете одолеть любого! Если это правда — то покажите всем это! Я верю в ваши силы так же сильно, как и в силы моего братика! Верьте в себя! Братья! Сестры! Деритесь!»
Наш план сработал! Братья начали рваться в бой, до смерти забивая поваленных ими солдат и забирая их оружие. Вход в столовую был расчищен и закреплен Нулевым, но братья из первого и второго рядов внесли в битву стол, закрыв им вход, сделав из него самодельную баррикаду. Даже некоторые сестры решили взяться за оружие и выбежать к братьям, охраняя вход в столовую и отстреливая всех, кто выходил из-за угла. Нулевому предлагали помощь, но он отказывался, отмахиваясь рукой, продолжая держать щит, прикрывая вход в столовую. Я же решил «поймать» свое дыхание и вернуться в норму, пока меня окружали братья и сестры, восхваляя меня с дикими, но очень энергичными и радостными криками. Спустя несколько секунд, все стихли, пропустив вперед Вторую. Она знала о том, что я сделал. Все знали о том, что я сделал. Кто стал причиной всего этого. Я ожидал от нее грубых слов… Но она ничего не сделала. Встала на колено и осмотрела меня, выискивая раны или порезы, отодвинув мою винтовку куда подальше. Даже в ее глазах… я мог увидеть кипящую ярость, но она все еще проявляла ко мне нежность, внимательно рассматривая меня со всех сторон и ракурсов. Ничего не найдя, кроме пары ссадин, она вздохнула с облегчением, хлопнув меня по плечу.
«Никогда бы не подумала, что самый младший из нас… убьет человека. Наверное… это уже давно осталось в твоей крови. Ты даже не представляешь, в каком я гневе. Как сильно ты обманул всех нас, братец. Как ты подорвал мое доверие… Но об этом мы поговорим потом. Наедине.» — С этими словами, она встала с колена, продолжая смотреть на меня с той-же яростью в глазах. Я даже смог заметить взгляд Трицатой, которая пыталась вырваться вперед, сквозь толпу братьев и сестер. Либо она хотела помочь мне, либо сказать что-то Второй. Тем не менее, она побоялась прерывать ее, замерев на месте. Вторая протянула мне руку, помогая мне встать с пола. Ее твердый тон и строгий голос вышел мгновенно из ее уст. Все слышали ее слова — «Что теперь, братец?» У меня был только один план на уме. Одна цель.
«Найти Первого и покончить со всем этим безумием.» — произнес я, едва слышно. И даже когда Первая услышала меня, я повторил свою цель так громко и четко, как только можно. Чтобы каждый брат… каждая сестра услышала меня.
— «Пора бороться за нашу независимость! Начать войну с „Белыми“!»
========== Часть 13. Истинный смысл слова “семья”. ==========
Семья разразилась гневом и яростью. Каждый, кто был силен духом и мыслью, был готов постоять за себя и своих близких. Даже я, взяв себя в руки, присоединился к своим братьям и сестрам, не опуская винтовки и не убирая глаз с прицела. Командование должно было перейти ко Второй, но она поступила иначе. Она дала мне шанс провести всех к Медицинскому отсеку, двигаясь вперед под прикрытием щита Нулевого. Братья, оставшиеся без оружия, двигали столы по коридорам, выстраивая баррикады и укрытия. Это не поможет нам против солдат «Белых», но отговаривать их в подобные моменты я не мог. Нам нужно было продвигать оборону и закреплять позиции. Я мог слышать громкие хлопки и звон, глухим эхом проходящий по коридорам. Моя сестра и Девяностый старались отбиться от наступающей волны солдат. Двери в Медицинский отсек были открыты. К сожалению… мы появились с опозданием. Девяностый помогал нам привлекать на себя внимание солдат и отстреливаться из пистолета, но наше появление не повлияло на внимание солдат и их приоритетные цели. Они сосредотачивали свой огонь на дверях Медицинского отсека, и Девяностый не смог сменить укрытия, попав под прицелы солдат «Белых». Его тело превратилось в дуршлаг. Кровь окрасила его халат, пока пули и лучи энергии пролетали сквозь него и разрезали все, что попадалось на их пути. Никто бы не выжил после подобного. Моя сестра… она тоже была в опасности. Она тоже могла присоединиться к нему… если бы я не выбежал вперед. Мне пришлось ринуться вперед, расстреливая солдат на своем пути, пытаясь пробить их строй и заставить их отступить. Мою глупость приняли за наступление. Братья и сестры, с криками и непристойными высказываниями, ринулись вперед, следуя моему примеру. Они спасли меня от моей же собственной глупости. Я успел получить пулю в бок и плечо, перегреть винтовку, врезать прикладом в лицо солдата и застрелить четверых солдат. Пока я лежал на полу, крича от боли и стискивая зубы, битва продолжалась. Ко мне начали присоединяться братья и сестры, падая на пол и истекая кровью, но никто не отступал и не убегал. Все продолжали сражение.