А может?..
Шрифт:
«Господи, ну что же должно произойти, чтобы эти двое наконец перестали бояться оставить свои замки из песка и выдуманное счастье и начать всё сначала?..» — думал Пол по пути домой.
На следующий день
Побочных осложнений у Йена после операции не возникло, поэтому, как и планировалось, в палату интенсивной терапии его перевели спустя сутки после её проведения, ещё до того момента, как он отошёл от наркоза. Постепенно его дыхание вернулось в норму, поэтому эндотрахеостому — небольшую
— Что-то заспался ваш жених, — с улыбкой, стараясь не терять позитивного настроя, сказала Никки медсестра, вколов Сомерхолдеру очередную дозу морфина. — Врачи сказали, что, если он не придёт в себя через двадцать четыре часа после операции, то придётся его разбудить.
— Это нормально, что Йен до сих пор не проснулся? — с беспокойством спросила Никки.
— Абсолютно, — ответила медсестра. — Доза наркоза была огромной, ему в кровь постоянно вводится морфин, который тоже вызывает сонливость, вдобавок к этому организм ослаблен, поэтому всё объяснимо.
Девушка наклонилась к Йену и легонько побила его по щекам.
— Просыпайтесь, — громко сказала медсестра.
Очнулся Сомерхолдер не сразу: нехитрую процедуру медсестре пришлось повторить ещё дважды, что Йен наконец отреагировал.
С трудом открыв глаза, Йен почувствовал сильную боль в шее: в её левой части был установлен специальный катетер, через который в его организм также поступали необходимые препараты. Дышать полной грудью Сомерхолдер тоже не мог: вся левая её часть была располосована и заклеена чем-то наподобие пластыря, только в разы больше, плотнее и прочнее. У него сильно болела голова, а в горле першило из-за того, что в нём некоторое время находилась трубка.
Никки наклонилась к Йену. Перед глазами у него всё плыло, но ему вдруг показалось, что он видит перед собой Нину. В этот момент он почувствовал невообразимое облегчение.
— Нина… — слабо проговорил он. — Я скучал по тебе…
В это же мгновение Никки изменилась в лице. В этот момент она, кажется, даже забыла о том, что Йен находится под воздействием сильнодействующих анальгетиков и что к нему ещё не вернулась ясность сознания полностью.
— Я не Нина, — растерянно пробормотала Рид.
Медсестра рассмеялась.
— Вы уж как-нибудь разберитесь со своими девушками, а то так и без невесты остаться недолго, — хохотнула она, обращаясь к Сомерхолдеру.
— У него что, галлюцинации? — спросила Никки.
— Это вполне возможно после операции. Либо просто перепутал имена, тем более что они начинаются одинаково.
Сомерхолдер зажмурил глаза и затем распахнул их вновь. Теперь он отчётливо видел перед собой Никки.
— Йен, сколько пальцев Вы видите? — спросила медсестра.
— Четыре, — безошибочно ответил он. — Никки… — пробормотал
— Вот видите, всё прошло, — улыбнулась медсестра, обращаясь к Никки. — Как Вы себя чувствуете? — спросила она Йена.
— Очень хочется пить, — ответил он.
— Попить Вам можно будет только через несколько часов, к сожалению, — сказала медсестра. — Как самочувствие в целом? Что-то болит?
— Много чего, — ответил Йен и улыбнулся. Он хотел бы рассмеяться, но сил не было. — Голова, шея, грудная клетка. А в остальном… Вроде бы всё без изменений.
— Я ввела Вам новокаин, через несколько минут боль должна ослабнуть. Такие ощущения нормальны. Отдыхайте, набирайтесь сил. Здесь тревожная кнопка, — медсестра указала на небольшой аппарат, лежавший на тумбочке так, что человек, лежавший на койке, мог без особых усилий дотянуться до неё и её нажать. — Если Вам что-то понадобится, или самочувствие ухудшится, нажимайте её.
Йен кивнул.
Медсестра, напомнив Никки о том, что находиться в палате можно не очень долго и пожелав им с Йеном хорошего дня, ушла.
— Ты герой, — прошептала Никки, погладив возлюбленного по волосам.
Йен слабо улыбнулся.
— Я главный неудачник, — сказал он. — У нас должна быть в разгаре работа над седьмым сезоном, а я здесь.
— Всё успеется, — сказала Никки. — Ребята же говорили тебе, что не представляют продолжение сериала без Деймона. Они будут тебя ждать. Думай сейчас о своём здоровье. Всё остальное приложится.
— Больше всего на свете я сейчас не хочу выпасть из жизни и потерять её вкус, концентрируясь только на своей болячке и валокордине.
— Ты же знаешь, что это временно, — сказала Никки. — Да и никто не просит зацикливаться на валокордине, — улыбнулась она. — Я имела в виду, что ты просто должен быть осторожен и избегать волнения. Постепенно ты сможешь вернуться к прежнему образу жизни. Ты уже со многим справился…
— Знаешь, мне сейчас почему-то совершенно не страшно. До операции я боялся смерти, общаясь с друзьями и близкими, не мог не думать о том, что вижу их в последний раз. А сейчас я будто бы побывал за границей этого мира, и в душе вдруг настало такое успокоение… И мне сейчас хорошо, легко и светло.
Никки молча слушала жениха и решила не рассказывать ему о том, что он пережил клиническую смерть. Сейчас было важно совершенно другое: что после всего того, что произошло, Йен жив, он дышит и сейчас он с ней.
— Это неудивительно. Самое страшное уже позади. Впереди нелёгкий путь, но мы ведь справимся, правда?
Рид крепко сжала руку Йена. Раньше он захотел бы её поцеловать, но сейчас он был удивлён своими ощущениями. Он впервые за долгое время не пытался себя заставить хотя бы действиями проявлять любовь и нежность к этой девушке. Он этого не хотел.