А может?..
Шрифт:
Йен опустил взгляд и поджал губы.
— Мне никогда не забыть время, когда ты была со мной. Потому, что оно было самым счастливым в моей жизни. Ты ушла, но исполнила мою самую заветную мечту: я всегда хотел иметь ребёнка от тебя. Я не знал, что всё произойдёт…вот так.
Голос дрогнул.
— Но я никогда не устану благодарить тебя за нашего сына. Обещаю, я постараюсь сделать всё, чтобы этот малыш стал самым счастливым на свете.
Йен вновь замолчал, несколько секунд разглядывая фотографию.
— Вчера прилетел Остин, — наконец произнёс он. — Я знаю, вы были близкими друзьями и он многое значил для тебя, поэтому я решил рассказать ему обо всём. Он плакал, Нина, —
Йен старательно избегал слова «смерть» и его производных: ему по-прежнему очень не хотелось связывать его с любимой женщиной.
— Это так страшно… Во мне ничего не осталось. Только невероятная боль. Но когда я вижу твои фотографии, вспоминаю о тебе, — мне становится легче. Ты всегда была моим лекарством, Нина. Я не знаю, слышишь ли ты меня, — произнёс он. — С того дня я не верю ни в бога, ни в чёрта. Но ты всегда будешь жить в моём сердце… Ты приходи ко мне хотя бы во снах, — попросил он. — Я люблю тебя, мой французский котёнок.
Брюнет в последний раз взглянул на Нину и поставил фотографию на место. Он поднялся, чтобы отнести стакан, в котором оставалось немного коньяка, на кухню, но на мгновение замешкался. И в этот момент он будто бы ощутил на плечах чьё-то лёгкое прикосновение. Сомерхолдер вздрогнул и оглянулся, но рядом никого не было. В эту секунду Йен почувствовал сильное разочарование и невероятную ненависть непонятно к кому. Мужчина замахнулся и со всей силы в каком-то слепом исступлении запустил стакан в стену, словно бы именно сейчас он сам на мгновение ожил и в нём проснулись все эмоции, которые затмила боль от потери любимого человека. Впервые захотелось закричать… Но вокруг была пустота. Всеобъемлющая. Страшная. И постепенно, день за днём, убивающая.
Йен стоял на кладбище, не шелохнувшись, жмурясь от яркого солнца, и пристально смотрел на могилу. В голове пульсировала лишь одна мысль: Нину он не увидит больше никогда. Осознать это в полной мере это ему не удавалось даже сейчас, на похоронах, когда пришёл день, которого он так боялся. Он будто бы не видел и не слышал ничего вокруг, был оторван от реальности и не мог вымолвить и слова, чувствуя себя каким-то бездушным истуканом. Возможно, отчасти так оно и было: Йену казалось, что частичку его души Нина забрала с собой.
Только под конец церемонии Йен оглянулся вокруг. Среди множества людей ему удалось глазами отыскать друзей: Кэндис, Джо, Пол и Торри, Мэтт Дэвис стояли неподалёку. По щекам у девушек текли слёзы, мужчины как-то старались себя сдерживать, хотя по их глазам было видно: давалось им это трудно. Через несколько секунд он увидел и Сандро. На старшего брата Нины было страшно смотреть: осунувшийся, бледный и совершенно растерянный, он тщетно пытался скрыть слёзы за тёмными очками. За три месяца потеряв сначала родителей, а затем — любимую младшую сестру, казалось, он стал совершенно другим человеком. Где-то в стороне за всем происходящим наблюдал Остин: лишь в самом конце ему хватило смелости подойти к могиле и положить огромный букет цветов. Йен видел, как Стоуэлл, наклонившись, несколько минут что-то шептал, а затем, не выдержав, тоже заплакал. Наверное, Остин был единственным, кто мог бы в полной мере понять боль Йена: точно так же, как и Сомерхолдер, он потерял любимую девушку.
Кто-то был удивлён тем, что Йен лишь наблюдал за всем со стороны и к могиле не подходил. Лишь близкие друзья, общавшиеся с ним и видевшие то, что он переживал все эти проклятые дни,
В какой-то момент Сомерхолдер почувствовал, как кто-то дотронулся до его плеча: это был Пол.
— Йен, прими ещё раз мои соболезнования, — тихо произнёс он, хоть и понимал, что никакие слова в такой ситуации помочь не смогут.
Брюнет едва заметно кивнул.
— Я хотел сказать… Если тебе понадобится какая-то помощь, мы будем рядом, — сказал Пол. — Ты всегда можешь на нас рассчитывать.
— Спасибо, дружище, — пересохшими губами проговорил брюнет. — Я, правда, очень ценю это.
Друзья помолчали с полминуты, и Пол уже хотел было отойти, потому что считал в данной ситуации навязываться как минимум неуместным, но в этот момент Йен повернулся к нему.
— Почему так происходит, Пол? — с невообразимым отчаянием в голосе вдруг спросил он.
Уэсли вздрогнул.
— Я… Я не знаю, — выдохнул он. — Я много думал об этом после всего произошедшего… Но найти ответ на этот вопрос так и не смог. Это не объяснить, — мотнул головой он.
— Я так жалею о том, что остался жив, — пробормотал Йен. — Я не хочу видеть ничего этого. Я не хочу в это верить.
Поляк снова положил руку на плечо друга.
— Йен, у вас с Ниной остался сын. Человек, который так нуждается в тебе. Ради него…
— Этот малыш никогда не увидит свою мать, — повысив голос, перебил Сомерхолдер.
За это время многие говорили ему, что теперь он должен посвятить свою жизнь сыну. Но как бы Йен ни любил его, центром его вселенной был всё-таки не он, и мысли о том, что у него есть ребёнок, не были для него спасительными.
— Я не знаю, что мне делать… — Йен был совершенно растерян.
Уэсли потянулся к нему, чтобы обнять, и в этот момент внутри у Сомерхолдера что-то оборвалось. По щекам непроизвольно потекли слёзы — впервые за всё это время. У Йена сбивалось дыхание, но он не хотел их сдерживать — так он мог выплеснуть хотя бы малую часть того, что чувствовал все эти дни. Последние слова, которые сорвались с его губ, напоминали рык раненого загнанного в угол зверя.
— Я не смогу без неё, Пол, — задыхаясь от слёз, проговорил Йен. — Я люблю её, больше жизни люблю, понимаешь?..
В этот момент Йен мгновенно распахнул глаза и быстро поднялся на локтях. Тяжело дыша, он оглянулся вокруг: он находился в спальне, за окном было темно — по всей видимости, была ночь. Сомерхолдер посмотрел на часы и убедился в этом: они показывали 03:29. Хватая ртом воздух, он провёл рукой по влажным спутанным волосам и лицу. Щёки были мокрыми от слёз. Йен машинально повернулся влево, чтобы убедиться в том, что Нина с ним, но рядом её не было. Сомерхолдер, как безумный, вскочил с постели и включил в комнате свет. Всё, что он видел несколько минут назад, было настолько реалистичным, что ему было трудно понять, происходило ли это в действительности. Лишь спустя несколько минут к нему постепенно начало возвращаться чувство реальности, но всё увиденное настолько напугало Йена, что он на своём смартфоне начал листать журнал входящих и исходящих вызовов, чтобы убедиться, что буквально накануне вечером разговаривал с Ниной. Увидев на экране заветное имя абонента «Французский котёнок» и время последнего разговора — 21:49, он окончательно понял, что всё, что он видел сейчас, было сном. Сомерхолдер перевёл дыхание, но ещё долго не мог успокоиться: сон тесно переплетался с реальностью и он просто боялся в какой-то момент осознать, что всё увиденное им произошло на самом деле.