А может?..
Шрифт:
— Да, ребят! Нам это удалось! — крикнул Дэвис.
— Что за… — пробормотала Нина, пытаясь вырваться из бассейна и хватая воздух ртом. Перед собой она увидела Йена с водяным пистолетом. Он сделал несколько «выстрелов» прямо ей в лицо, чтобы девушка хотя бы могла открыть глаза. — Ну как, вкусный хоть торт? — хохотнул Йен.
— Нинс, ты как там, жива? — с неким беспокойством спросила Кэт, боявшаяся, что подруга может обидеться на такой экспромт, хоть и понимала, что это маловероятно, ведь больше всего на свете Нина любила разыгрывать
— Вполне! — крикнула болгарка и вдруг резко схватила Сомерхолдера за руку. Тот вскрикнул от неожиданности и, не удержавшись на ногах, уже в следующую минуту плюхнулся в бассейн спиной.
— Мы квиты, Сомерхолдер! — с хохотом воскликнула Нина.
— Я так и знал, что это даром не пройдёт! — сказал Йен, пытаясь выбраться из бассейна.
Смолдер подал руку болгарке и помог ей встать. Йен облизал свои пальцы, которые были в торте и сливках.
— Вау! Это нереально вкусно! — воскликнул он, и ребятам рассмеялись.
— Тоже, что ли, запрыгнуть, — с хохотом сказал Пол. — Очень уж аппетитно едите, ребята.
— Ну уж нет! Ещё одного испорченного костюма наши реквизиторы не потерпят, — рассмеялась Джули.
— Наконец-то все проделки Добрев отмщены, — хохотнул Тревино.
— Мне следовало ожидать, что спокойно уйти из сериала я не смогу, — с улыбкой ответила Николина.
— Надеюсь, теперь ты точно запомнишь этот день, — рассмеялся Уэсли.
— Теперь уж точно! — воскликнула Нина.
— Нинс, ты же знаешь, мы не могли этого не сделать, — рассмеялась Кэндис.
— Боже мой… Ребята… Я ЛЮБЛЮ ВАС! — воскликнула болгарка.
Нине и Йену ещё предстояло отмываться от сладкого торта и менять одежду, но болгарка была абсолютно счастлива. О лучшем окончании этого дня она не могла и мечтать: всё закончилось весело, в лучших традициях замечательной команды «Дневников вампира».
Съёмочный день полностью закончился только к четырём утра: актёры приводили себя в порядок, убирались в павильоне после вечеринки и безумств в бассейне с тортом. Нина, уже окончательно попрощавшись с ребятами, забирала последние вещи из гримёрки.
— Вот и всё, — прошептала она, закрыв последнюю коробку и взглянув на себя в зеркало. — У тебя началась новая жизнь, — обратилась девушка к самой себе.
В этот момент в отражении в зеркале болгарка увидела Йена, который стоял в дверном проёме, и, хоть дверь была открыта, легонько стучал в неё, не решаясь зайти без разрешения хозяйки гримёрной.
— Можно?
— Конечно, ты мог бы даже не спрашивать, — ответила Нина, отойдя от зеркала и сделав пару шагов в сторону Сомерхолдера.
— Без тебя здесь будет пусто. — чуть слышно сказал Йен.
— Уверена, в седьмом сезоне актёрский состав пополнится многими талантливыми ребятами, — улыбнулась Нина. — Один из них точно займёт эту комнату.
— Я не о гримёрной. Я о съёмочной площадке в целом. Я чувствую, что у меня отнимают что-то важное.
— Эй, — сказала болгарка. — Всё будет хорошо. Каждый конец — это начало чего-то нового, помнишь? Ты же сам всегда так говорил.
— Помню, — ответил Йен. — Только говорить порой оказывается гораздо проще, чем… Чем принять что-то.
Между ребятами на несколько секунд повисло молчание. Первым заговорил Сомерхолдер.
— Я зашёл, чтобы кое-что отдать тебе. Вот, держи, — сказал он, протягивая Нине фотоальбом с яркой обложкой. — Этот альбом я собирал на протяжении всех этих шести лет, с самого первого дня, заканчивая сегодняшним. Я специально сегодня с утра попросил Пола фотографировать всё на полароид, чтобы сразу прикрепить фото и не тратить время на распечатку.
Нина дрожащими руками взяла широкий альбом с твёрдой обложкой и взглянула на Йена.
— До недавнего времени я мечтал, что лет через пять-семь, когда история «Дневников вампира» будет закончена, я когда-нибудь возьму этот альбом в руки и расскажу своим детям, что я чувствовал и что переживал эти долгие счастливые шесть лет, — продолжил он. — Что чувствовали и что переживали все мы. И что это значило для нас. Но вчера, размышляя о предстоящем дне, я вдруг понял, что хочу другого.
Йен на мгновение сделал паузу, а затем продолжил.
— Ты всегда говорила, что каждый из нас занимает в твоём сердце особое место. Ты не знаешь, как отрадно слышать эти слова от такого человека, как ты. Я хочу, чтобы у тебя тоже осталась частичка каждого из нас.
Мне вдруг захотелось, чтобы лет через десять, когда ты будешь популярной голливудской актрисой, когда у тебя будет своя семья, ты однажды, июльским вечером, среди книг или других семейных альбомов вдруг нашла этот фотоальбом, — мужчина кивнул головой в сторону книжки, которую Нина держала в руках. — И тоже вспомнила бы каждый день этого безумства и хотя бы на час вновь оказалась в том мире, где мы все вместе — читаем сценарий, смеёмся над какими-то сюжетными линиями, репетируем, разыгрываем друг друга. И рассказала бы своим детям – я знаю, что они, конечно, будут у тебя к этому времени, – эту историю, о которой, я уверен, они тебя спросят. Рассказала бы с улыбкой на лице и теплотой в сердце.
— Йен… Спасибо тебе… — пролепетала болгарка, почувствовав, как по лицу покатились слёзы. Она понимала, что эти минуты, которые они с Йеном разделяют только на двоих, могут стать последними, когда они так близки.
— Здесь очень много фотографий, о существовании половины из них ты и не догадываешься, — сказал брюнет. — В роли тайных фотографов всегда выступали разные люди: когда я, когда Пол, когда Мэтт. Изрядно пощёлкать фотоаппаратом успели даже Маларки и Вуд, — усмехнулся Йен. — Здесь есть фото и твоего авторства, и селфи, и смазанное не пойми что, на котором можно разглядеть только очертания фигур. Мы с ребятами постарались подписать всё, что помнили.