Аббатиса Клод

Чутская Елена

Сэр Уостер делал непонятные знаки жене. Леди Розамунда, чувствуя свою вину, уже была готова разрыдаться при гостях, но увидев осуждающий взгляд мужа, тихо встала из-за стола и покинула зал. Сэр Джонатен осторожно подошел к аббатисе. Та не повернулась. Тогда бывший храмовник начал издалека.

– Все мы были опечалены такой скорой кончиной короля. Всё случилось так быстро… Но больше всего нас опечалило ваше решение, леди Габриэлла, покинуть Англию и поселиться в стенах далекого аббатства. Моя жена до сих пор не может поверить, что вы покинули её своим расположением, и ваш быстрый отъезд… Я просто хотел сказать, – забормотал раздосадованный храмовник, – что мы все помним и глубоко уважаем ваши чувства к нашему королю,

то есть покойному королю Ричарду, то есть… – сэр Уостер окончательно запутался и сбился.

– Аминь, – произнесла аббатиса Клод и повернулась к старому другу. – Не беспокойтесь, Джонатен. Я знаю, что Розамунда не хотела обидеть меня. Она просто не подумала прежде, чем сказать… А почему она ушла? Нужно позвать её. Я ещё не видела вашего Джеринальда. Пусть его принесут, ведь он, кажется, ещё не умеет ходить.

– Ну, что вы, миледи! Он только научился сидеть, ему нет и полгода. Я сейчас крикну служанку, и она позовет сюда няню с ребенком.

Сэр Уостер заметно приободрился и даже повеселел. Он кинулся к двери. На пороге стояла леди Розамунда. Её вид заставил мужа застыть на месте. Лицо леди Уостер было белым, как снег, широко открытые глаза не мигали, рот раскрывался, но совершенно беззвучно, руки судорожно сжимали горло.

– Что случилось? – вскричал сэр Уостер, и многоголосое эхо громом ударилось в высокий потолок огромного зала. Леди Розамунда продолжала беззвучно открывать рот. Тогда аббатиса Клод подошла к столу, быстро наполнила кубок вином и поднесла его к губам несчастной женщины. Она заставила леди Уостер сделать несколько глотков, и когда у неё зарозовели щеки, спокойно спросила.

– Кто?

– Король, – прошептали бескровные губы леди Розамунды, и она тут же упала в обморок на руки подруги.

Глава четвертая

Иоанн Английский, прозванный в народе Безземельным, правил королевством уже шесть лет. Он получил всё, что так страстно желал всю свою жизнь: власть, богатство, почести, беспрекословное повиновение своих вассалов, обширные владения, дворцы, замки, крепости. Но чтобы не имел король Иоанн, он хотел иметь больше. К его порокам: жадности и алчности, прибавился еще один – трусость. В отличие от своего венценосного брата-крестоносца Ричарда, покорителя Акры и Крита, Иоанн за два первых года правления из-за трусости и нежелание воевать с Францией, потерял почти все земли на материке, за которые Ричард отдал свою жизнь.

Английский народ был разочарован поведением своего короля, а новые налоги и поборы, которые он ввел, не считаясь ни с законом, ни со старыми обычаями, совсем не по нраву пришлись не только деревенским беднякам, но и городским торговцам. Народ пока потихоньку, но начинал волноваться. Даже любимые бароны короля стали последнее время роптать уже не шёпотом, а в полный голос. Нашлись такие, которые осмелились не повиноваться своему королю. Они не платили налогов, не являлись на Высокое собрание, не участвовали в походах и не спешили открывать ворота своих замков перед высочайшим гостем. Но таких было немного. В окружении короля еще достаточно было преданных и подкупленных людей. На них-то он и полагался.

Наказывать же непокорных открыто и принародно Иоанн боялся. У него хватало ума не вешать и не четвертовать знатных баронов и рыцарей. Он понимал, что его власть держится на очень зыбкой почве. И как только он открыто начнет подавлять неповиновение своих благородных вассалов, эта почва совсем уйдет из-под его ног.

Трусливый король избрал другой выход. Всевозможными способами он ухитрялся избавляться от нежелательного вассала, при этом все имущество до последнего крестьянина переходило во владения Иоанна. Он убивал сразу двух зайцев: обогащался еще больше и избавлялся от мятежников. Конечно, каждый случай тщательно обсуждался советом лордов. Но перед ними всегда приводились такие веские доказательства и предоставлялись такие подлинные свидетельства, что Иоанн пока не знал поражений. Его личное состояние удвоилось, казна всегда была полна, но только тоже личная. Королевская казна в Лондоне, которая находилась под присмотром казначея и лордов, давно уже не слышала звона монет в своих сундуках. Золото, оставшееся от сокровищницы Ричарда Львиное Сердце, быстро иссякло, а новое не спешило её пополнить.

Излюбленным занятием Иоанна, стали охота и турниры. Охота проводилась каждую неделю, и не во владениях короля, а в лесах его вассалов. Любая такая охота стоила огромных затрат, и могла даже стать причиной разорения хозяина поместья, где вздумалось поохотиться его величеству. Ведь Иоанн приезжал не один, а с целым двором и баронами. Всех надо было разместить на ночлег, накормить, обогреть комнаты, приготовить огромные бочки с горячей водой, чтобы король смог помыться после длительной и изнурительной скачки. И так продолжалось не один день, и не два. Лишь когда королю шептали на ухо, что в соседнем графстве видели замечательного оленя или превосходного кабана, он мог всего за один час собрать весь свой двор, любезно распрощаться с гостеприимным хозяином и быстро уехать. Теперь уже соседу придется ублажать венценосного гостя.

Турниры созывались почти каждый месяц просто как очередное увеселение и развлечение. Причем участвовать в них мог любой смертный, заплатив при этом определенную сумму. Настоящим знатным и родовитым рыцарям не пристало биться на ристалище с кем попало, но они понимали: не угоди Иоанну сегодня, завтра уже угождать будет поздно.

Одно лишь сдерживало короля в его буйствах и безмерных развлечениях. Маленький сын был его надеждой и опорой. Из рода Плантагенетов он будет последним, к кому по праву перейдет английская корона. И хотя Генрих был ещё совсем маленьким ребенком, Иоанн добился от своего двора, чтобы перед малышом также все склонялись в глубоком поклоне, как перед ним. Это тешило самолюбие короля, и лишний раз доказывало его могущество.

А Изабелла Ангулемская, став королевой Англии и родив наследника, получила над Иоанном безграничную власть и всегда умело ею пользовалась. Эта женщина точно знала, чего она хочет. Своей красотой Изабелла славилась по всей Франции и Англии, её сравнивали с Еленой Троянской, в её честь слагались баллады и песни, за её шлейфом вился целый отряд поклонников и искателей королевской любви. Но саму королеву волновало только одно: любовь и преданность собственного супруга. Уж больно любил Иоанн заглядываться на хорошеньких придворных дам своей жены, особенно молоденьких и красивых. Леди Изабелла всегда была осведомлена о делах своего мужа, и поэтому любое его новое увлечение сразу же заканчивалось, не успев начаться. Но последняя любовница короля всё-таки умудрилась родить ему сына. Бастарда. Но Иоанн не брезговал даже такими детьми. Он пожелал даровать младенцу титул и землю. Поместье леди Грегари как раз подходило именно для такого случая.

Чтобы, как можно скорее добраться до владений в Девоншире, Иоанн не стал тащить за собой весь двор. Он обошелся самым малым эскортом. Два верных барона и дюжина рыцарей вполне было достаточно, чтобы за неделю успеть осмотреть земли Грегари и вернуться в Уэльс для дальнейшей охоты.

Иоанну не понравились укрепления и внешние сторожевые башни. Одни уже разрушались, другие были слишком низкие. Еще он нашел, что самый первый внутренний дворик был очень мал и тесен, да и оконца на стенах замка ему тоже не понравились: очень уж узкие и совсем задымлены каминами. Всё это он успел заметить глазами опытного ростовщика, когда спешивался с пегой лошади во дворе замка. Главный конюх, принимая под уздцы лошадь короля, не растерялся и приветствовал Иоанна восклицанием: «Да здравствует, его величество!». Королю это очень понравилось, и настроение у него заметно улучшилось.