Абонент вне сети
Шрифт:
– Да, мама Аня, она очень красивая. А вы кто?
– Да я дядя из жилищного комитета, скоро дом твой ремонтировать будем.
– Его же только что ремонтировали. А маму вы откуда знаете?
– Много знать будешь, Костик, поседеешь и умрешь, – сказал я и повесил трубку.
Сердце колотилось в груди, а зубы грызли нижнюю губу. У Нюши есть ребенок, и она зачем-то прячет его в Абакане. Возможно, это даже ребенок Дэна. Любопытная получилась сельская идиллия.
Спустя две минуты мои мысли прервал телефонный звонок, а на экране высвечивалась «Нюша». Отвечая
– Что тебе от меня надо? – прорычал в трубку Нюшин голос.
Тот же вопрос она повторила через час, когда я сел в ее «мерседес» на Каменноостровском проспекте. Она дала газу, на огромной скорости вписалась в поворот на тихую улицу Рентгена и припарковалась напротив сквера. Я открыл окно и закурил сигарету. В нескольких сантиметрах дождь молотил асфальт, собираясь в лужи, отвергнутый матерью-землей.
– Ты знаешь, что Дэна убили? – сообщил я для начала.
– На прошлой неделе Артема встретила, – рассказал, – ответила она. – А больше мне никто не звонил.
– Когда это случилось, у тебя по тридцать звонков без ответа в день было, – обострил я.
– Ну откуда я знала? – Она даже не обиделась, что я за ней шпионю. – Слетала на Мальту на уик-энд – думаю, ну их всех на хрен с их делами. Все от меня хотят чего-то. Надоело.
– Ты тоже бываешь очень напористой, – заметил я. – На могиле-то была?
– На следующей неделе собираюсь. А почему ты под меня копать начал? Что, больше некому?
– Понимаешь, какая хрень получается: мы с товарищами по двадцать лет друг друга знаем, и на каждого можно подумать. И нет у меня никакой паранойи. Пацаны рубахи рвут – мол, найдем под землей суку. А копнешь чуть-чуть: у каждого за пазухой бумажник и булыжник. Хуже кодлы воровской. Дэн же умный был и светлый человек – неужели не видел?
– Дэн свободный был, – она взяла сигарету из моей пачки и щелкнула прикуривателем. – Он считал, что с кем угодно интересно общаться – хоть с бомжами, хоть с бандитами. От свободного человека не убудет. По-моему, он считал, что все люди одинаковые, а его ближние – это карма такая.
– Как это одинаковые? Что, мы с тобой до хрена похожи?
– А ты думаешь, что чем-то лучше? Он говорил мне как-то про это, интересно так говорил. Что все люди по сути одинаковые, пока с ними не случается второго рождения. То есть надо жизнь свою перебрать, как мотор, и оставить только то, что нужно. Ну, как бы все чужое выкинуть, а свое развить и отстоять. Таких людей очень мало, он говорил, а все остальные по сути одинаковые. Вот так.
Она права, мы все одинаковые по-разному. Пока я ждал нашей встречи и думал, как оболью ее презрением, я вспомнил собственного сына, которого последний раз видел две недели назад. Нюша своего видит пореже, зато тратит на него гораздо больше денег. И неизвестно, кто из нас лучший родитель.
– В Абакане – это его сын?
– Нет, Костику семь лет, он родился до нашего знакомства.
– А зачем ты его прячешь? Боишься кого-то?
– Боюсь? – Она дернула ногой, словно я наступил ей на мозоль, и вскинула на меня брови. – Ты не понимаешь, что такое женщина в бизнесе. Особенно молодая и красивая женщина.
– Некоторые говорят, что это значит, извини, ноги раздвигать?
Нюша засмеялась как-то очень легко и от души.
– Если бы все было так просто, – улыбнулась она и тронула машину. – Ладно, тебе, как журналисту, расскажу, опубликуешь после моей смерти. С шлюхами нигде дела иметь не любят, поэтому давать тоже надо по уму. Я знаю, что мужчины, за исключением пидеров и импотентов, меня хотят. И пока у них есть желание, я могу с ними играть. Я для них… ну что-то типа…
– Смутный объект желания, – подсказал я
– Во, молодец, писатель. Надо запомнить. Так вот, ему нравится думать, что он меня может купить с потрохами в любой момент – и я ему два раза в день сосать буду до конца жизни. Пока он так думает, его можно юзать голыми руками. Но спать с ним нельзя.
– Почему, интересно?
– Ты в Риме был?
– Был.
– Второй раз поедешь?
– Можно. Но, в общем, не рвусь.
– Вот и многим мужикам нужно поставить новую зарубку и пойти дальше. А если он будет знать, что у меня ребенок, он вообще особо не размечтается. Я для него уже не милая бизнес-герл, а матерая бабища с довеском. Бизнесмать, в общем. И проблем со мной больше, чем фантазий. Доступно объяснила?
– Честно, по крайней мере, – оценил я. – Но подозрений в убийстве я с тебя не снимаю.
– Не будьте идиотом, комиссар. Куча людей подтвердит, что я была в Ла-Валетте. Или думаешь, я все организовала и шлангом прикинулась?
Может быть, и так. В ее глазах мне виделась способность закопать живой любую из конкуренток. Но в ней было что-то настоящее, неуловимый признак породы, который не пропустил бы в память убийство любимого мужчины. По крайней мере не за сто тысяч долларов.
– А когда ты его в последний раз видела? – Я ушел от ее вопроса.
– Месяца два назад, – Нюша картинно наморщила лоб, словно что-то припоминала. – Он вернулся из Бразилии и подарил мне какой-то индейский тотем. Страшный такой – я его в гараже повесила.
– А дела у тебя с ним были? На чем он зарабатывал деньги?
– Нет, он считал, что о деньгах недостойно разговаривать. Мол, я же не рассказываю тебе, как я, пардон, какаю.
– И ты у него в долг никогда не просила?
– Нет.
Мой мобильный зазвонил арией валькирий, а это значит, что Ася хочет что-то добавить на обсуждаемую нами тему.
– У меня все кратко и не сенсационно, – сообщила она. – Сохранилось два телефонных разговора твоей Санько с детективным бюро «Юстас». Первый – она звонит и заявляет о своем намерении нанять сыщика для частного расследования, ее переключают на некоего Бориса, и они договариваются о встрече в офисе «Юстаса». Второй, а точнее третий по хронологии – Борис звонит ей и докладывает, что некий Пухов внес 50 тысяч долларов в качестве первого взноса на трехкомнатную квартиру в «стройке». И это все.