Абонент вне сети
Шрифт:
Арсений щелкнул ящиком стола. На мелованной бумаге с грифом «Заявление» красовалось признание: мол, я, такой-сякой, добровольно соглашаясь на процедуру кодирования, отдаю себе отчет, что в случае употребления мной даже ничтожной дозы спиртного, может наступить СМЕРТЬ. Последнее слово отпечатали крупными буквами, словно логотип газеты «Правда».
– Помогает?
– Ни хрена, – он не очень трезвым жестом помахал перед моим носом указательным пальцем. – Алкоголик вообще не особо боится смерти, и в этом его главный плюс для полноценной жизни. На днях пошел в один клуб и встретил там одного
– Вы что же, Артем Алексеевич, альтруист?
– Да мы тут в городскую программу пролезли, – он сказал это с гордостью, как будто его наградили орденом Ленина. – Нам теперь за каждого пьяного подростка из бюджета платят.
– Тоже откидывать приходится?
– А то. Наркобизнесом бы еще поплотнее заняться – золотое дно.
– Героином, что ли? Ты совсем рехнулся? – Хотя на самом деле я бы не особо удивился такому экзерсису.
– Ты что, лечением наркомании, – он смотрел на меня с укоризной. – Наркоты же молодые все, а среди их родителей попадаются крутые випы. Такие бабки там летают! Помнишь, монастырь на Ладожском озере постоянно по телевизору крутили, где самых конченых с иглы снимали. Знаешь, какой эффект? Люди 20 тысяч баков теперь платят, чтобы своего сопляка туда отправить. Вот бы такую рекламу себе продвинуть.
– А легко, – я повеселел то ли от выпитого, то ли от откровенности Темы, который не пытается напустить вокруг себя дыма. – «Доктор Пухов и его кроличья ферма». Сотни ушастых зверьков будят чувственную сферу пациента. Делай как мы, делай чаще нас. Дэн бы сделал из этого большой бизнес.
– А потом бы его бросил, – Тема чуть изменился в лице. – Он ничего не доводил до конца.
– Почему? Надоело старое дело – начинай новое.
– Ладно, не буду с тобой спорить, – Артем махнул мне рукой. – Тем более что он помог мне из ямки выбраться.
Конечно, он хотел сказать: посмотри, где я, а где твой Дэн? Он хотел сказать, что успех закономерен только у тех, кто, поймав птицу удачи, заставляет ее нести золотые яйца. Что начинать в тридцать лет с нуля – признак выброшенных на ветер лет. Но Артем сдержался, потому что со смерти Дэна еще не прошло и сорока дней и потому что хотел интервью с портретом.
– Как там следствие? Двигается? – спросил он, взяв себя в руки.
– А я знаю? Меня так никуда и не вызывали.
– Тихий же обещал руку на пульсе держать
– Держит, наверное, а что толку?
Артем взял бокал с виски и покачал его на руке, поджав губы. В нем сидели какие-то слова и просились наружу.
– Тут такая ситуация интересная, – сдался он. – Только это между нами, о`кей? Знаешь, магазин комиссионный на Беринга? Зашел я туда позавчера мимоходом, а за прилавком Олежка Фонарев, приятель детства по двору. Ну, разговорились, кто да что. Он рассказал, что наш Сержик Невзоров носит ему всякие мобильники, утюги, чайники. Откуда таскает, понятно, не говорит. И Олежка телефон с полки показывает: вот, мол, вещь ценная, почти новая, за двести баксов отдам. Так вот у Дэна похожий мобильник был – тот самый, который не нашли.
– Да ты что?!
– Я не уверен, но модель редкая – «Нокия» черными квадратиками вся, не помню, как серия называется. Сержик такую по деньгам не потянет.
– А когда он ее принес?
– Дня через три после убийства.
Я не знал, верить ему или нет: может, доктор Пухов просто хочет отвести от себя подозрения? Сержик всегда казался мне безобидной овцой, неспособной даже грамотно стянуть у отца сигареты. К тому же он лет десять с переменным успехом боролся с тягой к наркотикам.
– А он сейчас торчит, не знаешь? – спросил я.
– Подтарчивает, – компетентно сообщил Артем. – Иногда нормальный, а иногда слюни пускает – явно под баяном. Выглядит неважно, но и не прокаженный. Говорит, что крутой программист, но на самом деле ничего не умеет, заказов у него нет, и на что живет – непонятно.
Я вспомнил, что пару раз видел Сержика в обществе мужчин неопределенного возраста у рюмочной «Вечный зов», внутри которой из-за табачного дыма могли находиться только явные мутанты. Такие легко продадут друг друга на органы, а зарезать какого-то эксцентричного молодого миллионера им только в удовольствие.
– Ты трубу-то выкупил? – спросил я Пухова.
– Зачем?
– Там же серийный номер, память телефона – вдруг сойдется?
– Точно, а я и не подумал, – Артем подался вперед от возбуждения. – Тормоз! Завтра прямо с утра зайду.
– Может, сейчас.
– Девятый час уже, – Артем посмотрел на часы на стенке. – Закрылись, наверное. Давай лучше по бабам поедем. Я угощаю. По глазам вижу, что согласен.
– В нашем возрасте платить за секс пошло, – поморщился я.
– Пошло быть сексуальным попрошайкой, – взвился Пухов. – Бегаешь за разными дурами, подкупаешь их то цветами, то золотом и заглядываешь в глазки: даст – не даст. Тебе это нравится? Когда можно сразу прийти в уютную квартиру к незнакомой женщине и уже через пять минут подвергать ее французской любви. Тут все решаешь ты: встань так, повернись этак. Не нужно шептать ей на ухо: «Детка, тебе хорошо?» Можно кончить когда захочется, пукнуть и молча покурить сигарету. Все женщины одинаковы. Так зачем платить больше?
– Тема, прелюдия нравится мне не меньше, чем основное действо.
– А, тебе нравится убалтывать девок? – Пухов посмотрел на меня, как будто только что уличил меня в симпатиях к сатанистам. – Извращенец! А я и так знаю, что уболтаю, – были бы деньги. Так зачем гробить на нее, как минимум, три вечера?
Лицо доктора сияло огнем столь явного свойства, что ни одна мамаша в этом городе не отпустила бы с ним сейчас свою дочь. Он нырнул под стол, после чего лязгнула дверца сейфа, и я услышал, как захрустели купюры. Наверное, если бы я сказал ему, что не поеду, он бы заплакал. Я решил не отказываться, тем более что цель моего визита пока не была достигнута.