Ад Лабрисфорта

J.M.

– Это могло быть просто инстинктивно... Многие самоубийцы в последний момент жалеют о своем поступке.

– Наверняка ты читала статистику в каком-нибудь психологическом журнале, - снова съязвил Уэсли.

– Ладно. Правды мы все равно не узнаем, а результат так и так один: Полли погибла.

– Ее убил Лабрисфорт. Потому что его цель была не запугать, а убить. И - найти себе новые жертвы.

– Это ты, видимо, уже подразумеваешь нас...

– В самую точку. Тут мы ему очень удачно попались. Белая девочка и черный мальчик на разных берегах одного пруда. Именно тогда Лабрисфорт выбрал нас.

–

Почему?

– Откуда мне знать? Потому что там были именно мы. Вот и все.

– Ты все время так странно об этом говоришь, Уэс... "Лабрисфорт убил ее", "Лабрисфорт выбрал нас". Ты как будто считаешь его чем-то вроде живого существа.

Уже не в первый раз Патриции показалось, что Флэш не просто смотрит в ее сторону, а видит ее.

– Если тебе так больше нравится, называй его не Лабрисфортом, а тьмой, злом - как угодно. Не знаю, живое или нет, но это действительно существо - или, может, сущность. Хотя по мне - как ни назови - все едино. Смысл от этого не меняется.

– Здесь что-то не то. Мы чего-то не понимаем, Уэс. Что-то упускаем из внимания.

– Пат, ради бога! Не время заниматься психоанализом. Я ведь рассказывал тебе про мальчишку в лабиринте, помнишь? Он говорил как раз об этом. Зло, которое люди изо дня в день причиняют друг другу, обретает собственную жизнь. И Лабрисфорт - одно из проявлений этой темной жизни.

"Зло, которое люди причиняют друг другу" - записала Патриция. И ниже: "Обретает собственную жизнь". Это были всего лишь слова, ничуть не приближающие к пониманию. Возможно, все прояснилось бы, если бы к ним добавить что-то еще... вот только что?

Глядя на исписанный лист, Патриция грызла кончик карандаша.

– Скажи, Уэс, почему ты не попытался спасти Полли?

– По-моему, ты и сама это знаешь. Я струсил. До жути испугался.

– Испугался чего?

– Давай еще устроим сеанс гипноза с погружением в прошлое! Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я не мог рисковать своей жизнью ради незнакомой девчонки, черт возьми, вдруг она спаслась бы, а я бы утонул? Моя жизнь была для меня важнее! Я впервые понял, что могу умереть - поэтому мне стало страшно!

Патриция не обращала внимания на то, что Флэш говорит на повышенных тонах. Она слушала, что он говорит. Предвосхищая вопрос, который неминуемо должен был последовать, когда Уэсли немного успокоится, она сказала:

– Я тоже ужасно испугалась. Но причины у меня были несколько другие... Теперь смотри. Ты рассказывал мне обо всех этих мирах, которые видел, когда был в Лабрисфорте. Ты видел государства, где у людей отнимают свободу, видел лабиринт, и огненную клетку... И думал о том, что делать, если весь наш мир станет похож на клетку или лабиринт.

– Не в прямом же смысле...

– Нет, постой, я понимаю, что не в прямом. Я пытаюсь заглянуть глубже. Ты видел врага и пытался найти способ борьбы с ним. Хотел найти ответ - как ты, именно ты сможешь бороться с этим врагом. Я ничего не путаю?

– Ну, примерно так... Да я же сам тебе все это говорил, ты просто пересказываешь мои слова, Пат.

– В этом все и дело. Когда я видела Лабрисфорт, у меня возникали совершенно другие мысли.

– Ты видела Лабрисфорт? Ничего не понимаю. Когда? Как ты могла его видеть?

– Ну, смоталась на выходных в Лотлорн, заплатила

за прокат катера, и мы подплыли, насколько можно, к Лабрисфортской скале.

– Надо же - и ничего мне не сказала ... Отлично!

– Ну, не думаю, что это имеет такое уж важное значение...

Уэсли покачал головой.

– Да ладно тебе. Я не собиралась скрывать, но нужно было все уложить в голове. Теперь-то я ведь тебе говорю. В общем, со мной было так: я не думала о диктатурах и катастрофах, которые происходят из-за человеческой глупости. И о будущем мира, и о борьбе с несвободой тоже. У меня в голове было что-то совсем другое. Мне просто стало непереносимо тяжело, вспомнилось прошлое... Мне казалось, что если я как можно быстрее не уберусь подальше от этого места, то сойду с ума от тоски. И все.

– Что - все? Я не понимаю, к чему ты клонишь. Твои психологические дебри - слишком большая заумь для меня.

– Да нет же, все просто. У нас были разные причины не помочь тонущей Полли. И присутствие в этой тюрьме - или около нее - вызывает у нас разные мысли и ассоциации.

– Твою прогулку по воде вряд ли можно назвать "присутствием около этой тюрьмы".

– Так и воздействие Лабрисфорта на меня было слабее. Окажись я в его стенах - может, я тоже увидела бы другие реальности. Но не думаю, что они были бы теми же самыми, которые видел ты. А будь Лабрисфорт какой-то совершенно объективной сущностью, которая живет своей жизнью - наверное, мы должны были бы видеть и чувствовать одно и то же. Вот что я хотела сказать.

Патриция замолчала. Тишина в кабинете стала почти осязаемой. Уэсли казался спокойным, но так, как будто сохранить это спокойствие ему стоило немалого труда.

– А я считал, ты мне веришь, - медленно произнес он, когда молчать дальше не было уже ни сил, ни смысла.

– Да как ты не поймешь, Уэс? Я тебе верю! Я имею в виду только одно: другой на твоем месте мог бы увидеть что-то другое. В этом, мне кажется, ответ на загадку Лабрисфорта. То есть, не сам ответ, а первый шаг к ответу. По-моему, наша с тобой встреча - сейчас, взрослыми - это случайность, счастливая случайность. Мы не должны были встретиться, не должны были получить возможность сопоставить наши ощущения и мысли. Это происшествие с Полли - оно, конечно, повлияло и на тебя, и на меня. Но для каждого из нас в отдельности оставалось просто тревожным воспоминанием из детства. И только когда мы поняли, что оба были там, стала очевидна эта связь, связь с тюрьмой.

– Ты можешь думать все что угодно. Но я побывал в Лабрисфорте и в его чертовых параллелях, и это не мои выдумки, не галлюцинации и не хренов субъективизм - или как там это еще называется. Как ты объяснишь мою встречу с Грэгори Пинго? Как я мог вообразить себе человека, который реально существовал? А Ральф Фортадо и Стэнли Голд? Они были связаны с параллельными мирами Лабрисфорта. Они не знали этого, но чувствовали на протяжении всей жизни. Керк Шеви не хотел идти со мной, потому что предвидел свою смерть. И полоумный Мьют знал о том, что Лабрисфорт - это больше, чем просто тюрьма. Еще бы ему не знать - ведь это именно Лабрисфорт свел его с ума и превратил в чудовище! Может, для тебя все это только болтовня, или забавные примеры из твоей психологической практики. Но для меня они - реальные, живые люди. Я был там, я знал их...