Афганские каскадеры
Шрифт:
– Ну да, конечно, – Антонов иронично усмехнулся. – Мы тут все наизусть знаем нашего Уильяма, понимаешь, Шекспира…
– Откуда эти строки? – спросил Митрохин.
– «The Tempest» [18] .
Антонов удивленно вскинул брови.
– А соответствующий отрывок можешь выдать на языке сэра Уильяма? – спросил он. – Ты, наверное, уже справилась у Гугла?
Анна вяло продекламировала:
Where the bee sucks, there suck I:In a cowslip’s bell I lie;There I couch when owls do cry.On the bat’s back I do fly,After summer merrily [19] .18
«Буря» –
19
«Ем и пью с того стола,/ Где нектар сосет пчела,/ И постель моя мягка / В желтом венчике цветка./ На нетопыря вскочу,/ Вслед за летом улечу». У. Шекспир «Буря» (перевод О. Сорока).
– Хм… – Антонов с усилием потер переносицу. – «На нетопыря вскочу, вслед за летом улечу…» Ну и что из этого можно, по-твоему, вычленить?
– Не знаю, – хмуро отозвалась Анна. – Вы просили зачесть фрагмент пьесы, я выполнила ваше пожелание.
– Иван раньше проявлял склонность к Шекспиру и его творениям?
– Мы редко бывали в театре. В основном, если помните, «горели на службе».
– Вот что… Убавь сама огонек накала.
– Извините, если что не так сказала.
– Может, в ваших приватных разговорах всплывала эта тема?
– Не припомню такого.
– Заворачивать ключ к инфе в шекспировские драматические тексты? Это слишком сложно, – подал реплику Митрохин. – Вряд ли Иван додумался бы до такого.
– Он не так глуп, как некоторым кажется, – отреагировала на грани фола Козакова. – Но, думаю, – смягчив тон, продолжила она, – он и вправду не стал бы так усложнять нам расшифровку. Тут что-то другое. Что-то попроще шекспировской «Бури» и наверняка относящееся к тому, о чем его через меня, когда мы ездили в Таиланд, попросили.
Антонов слегка вздохнул.
– Ладно, – сказал он, – какие еще есть варианты трактовки слова bell?
– В терминологии, использующейся в промышленности, это слово может означать «воронка», «раструб». Или – «домна».
– Хм… Уже кое-что. Знать бы только, к какому именно промышленному процессу относит сам Иван это присланное им слово-ключ.
Кураторы обменялись быстрыми взглядами.
– В ядерном синтезе это слово употребляется? – спросил Митрохин.
– Этот вопрос следует задать профильным специалистам, – сказала Козакова.
– Идем дальше, – поторопил ее Антонов. – Что еще, Анна? Какие значения этого слова могут быть интересны в нашем случае?
– В качестве существительного используется в значении «крик оленя», «рев самца»… – Анна чуть покраснела. – Знаете ли, такой вопль во время течки у самки…
– Забавно, – сухо сказал Митрохин. – Но вряд ли подходит под наш случай.
– А вот мне не очень «забавно»… Четвертый год живу… как ненормальная.
– Не отвлекайся, Анна, – сказал Антонов. – Варианты еще имеются? Или все, иссякли?
– В горном деле – «купол», «нависшая порода».
Гэрэушники вновь переглянулись.
– Вот, – сказал Митрохин, – уже «тепло».
– Слово это встречается также в некоторых английских и даже шотландских идиомах.
– Например?
– У шотландцев это слово входит в выражение, звучащее в переводе как «схватиться с очень сильным противником». Если нужно, я могу найти на языке оригинала…
– Не думаю, что Иван хотел до нас донести что-нибудь про шотландцев и их национальный эпос. – В голосе Антонова прозвучали нотки сарказма. – Какие еще выражения приходят на ум?
– To bear the cap and bells… [20]
– Нам всем не до шутовства. Еще?
– Carry away the bell… [21]
– Пока что мы «приз» не заслужили, – озабоченно сказал полковник. – Начальство по нашему делу ждет конкретного доклада!..
– А у нас тут «венчики-цветочки», шекспировские страсти и шутовской колпак с бубенчиками!.. – подхватил Антонов. – Ну и ну.
– Мне кажется, мы не тем путем идем, – задумчиво сказала Анна. – И только время теряем напрасно. Иван… он ведь человек конкретный.
20
Разыгрывать роль шута (англ.).
21
Получить на состязании первый приз (англ.).
– Дальше, – поторопил ее Антонов. – К конкретике!
– Ключевое слово связано с конкретной задачей, которую перед ним поставили. Я в этом уверена.
– Лыко да мочало, начинай сначала… – поморщившись, сказал полковник. – Единственное, чего пока добился наш товарищ, так это перевода в филиал компании в Афганистане. Это важно… но само по себе это ничего не дает. Потому что нам нужна конкретная инфа, а не «звоночки».
– Ты, Анна Алексеевна, тоже могла бы продвинуться в своих архивных изысканиях. – Антонов долил себе остаток кофе из колбы. – Потому что твои разговоры про «саботаж архивариусов» и про бардак в архивах… Все это нас ни на йоту не продвигает к цели.
– Дайте Ивану время, – сухо сказала Анна. – И мне – тоже.
– Анна Алексеевна, принято решение «усилить» вас на том направлении, на котором вы сейчас работаете, – вновь вступил в разговор Митрохин.
– Это вы про Котова? Так вы уже говорили.
– И про Анатолия тоже… Жаль, что первый день не задался… Но Котов опытный сотрудник; к тому же он работал с вами и раньше.
– Да я-то не против. Не понимаю только, зачем меня и его после субботнего ЧП упаковали в «карантин»?
– Так надо было, – уклончиво сказал Митрохин. – Вот вы жалуетесь на саботаж «архивариусов» из Министерства обороны… Может, стоит поменять подходы?
– Конфеты и духи, что ли, дарить тамошним дамам? А мужчинам приносить каждый раз бутылку коньяку или виски? Так, Павел Николаевич?
– Если это поможет делу, то почему бы и нет.
Анна посмотрела на Митрохина, одетого в привычный для него неброский костюм. Пыталась понять, шутит ли начальство или говорит всерьез? Но выражение лица полковника, считающегося – наряду с Антоновым – лучшим специалистом по военно-политической проблематике региона Большого Ближнего Востока, оставалось непроницаемым, а его мысли – сокрытыми. Во всяком случае, для нее.