Агава
Шрифт:
Что все это значит? Паоло никак не поймет, куда клонит Страмбелли.
Генерал вынимает из кармана несколько сложенных вчетверо листков. Ксерокопии. Прежде чем протянуть листки Паоло, он разглаживает их рукой.
— Вам нужны доказательства? Вот они.
Паоло пробегает глазами документы. О ноге он и думать забыл. Какие документы у него в руках! Просто невероятно. Один из листков вызывает особый интерес журналиста.
— Это… — начинает он.
— …секретный договор, подписанный нынешним министром обороны. Да, да. Сделки подобного рода, заключают лишь с согласия
Паоло уходит, сжимая в руках пачку опасных листков.
Из большой комнаты, где размещается отдел хроники, сквозь стеклянную перегородку доносится веселый гул. Пока Паоло пробирается между столами, на него со всех сторон сыплются избитые остроты. Сотрудники редакции выражают ему свою симпатию, а он в ответ на шутки только морщится. С директором он встретился в туалете, когда тот стоял у писсуара. Паоло открыл кран и начал неторопливо мыть руки. Затем они поменялись местами.
— Вот это попадание. Да и статья удачная. Спокойная, но бьющая прямо в цель, — говорят директор, которого в редакции называют «на ходу», поскольку с редакторами он разговаривает только в лифте или в туалете. — В общем, прими мои поздравления.
— Спасибо.
Два дня назад, когда Паоло явился в редакцию с «бомбой» от генерала Страмбелли, директор явно забеспокоился:
— Ты хорошо все проверил?
— Ну конечно.
Прежде чем дать «добро», директор закрылся у себя в кабинете и повис на телефоне. Статья Паоло была напечатана в вечернем выпуске на первой полосе. На следующий день ее перепечатали все газеты.
Паоло оказался в центре внимания, телекомпании стран, замешанных в скандале, вымаливали у него интервью. И вот он стоит в свете юпитеров, телекамеры стрекочут, снимая его лицо крупным планом, со всех сторон свисают микрофоны, записывая каждое его слово.
На следующий день по государственному телевидению передавали сообщение совета министров об отставке министра обороны. Появились слухи, что его место займет представитель основного течения ХДП, политический деятель из поколения сорокалетних, пока еще не слишком скомпрометировавший себя участием во внутрипартийных интригах.
12
— «Откажешься подыгрывать одному — подыграешь другому», — говорил мой отец. — Устроившись на подлокотнике единственного в комнате кресла и выставив из-под легкой юбки острые коленки, Франка с издевкой смотрит на Паоло.
Не предупредив заранее, она постучала в дверь и вошла с кипой газет в руках. Паоло только вернулся домой вконец измочаленный и хотел провести этот вечер в одиночестве.
— Придется,
Паоло был в одних полотняных брюках.
Франка устроилась на подлокотнике кресла и, вытянув шею в его сторону, стала самым бессовестным образом его разглядывать.
— А ты ничего! — сказала она. — Только тощий. И слишком бледный.
Смирившись с нежданным визитом, Паоло надел рубашку. По всей комнате разбросаны вещи, но наводить сейчас порядок — глупо. Ладно, пусть любуется этим бедламом.
— Слушаю тебя.
Девушка перебирает газеты.
— Первая страница: министр, снюхавшийся с фашистскими торговцами оружием. Еще первая страница: министр подает в отставку. Сообщение телеграфного агентства о Данелли.
— Какого черта тебе от меня надо?
Тут-то она и выдает поговорку генерала Фульви. Сидит, покачивает длинными ногами. Дразнит она его, что ли?
— Так какого черта тебе от меня надо? — повторяет Паоло, а сам думает: никогда никому не подыгрывал и подыгрывать не собираюсь. Он в этом уверен и переходит в наступление: — По-моему, ты хочешь со мной поссориться…
У нее слегка розовеют скулы. А в глазах по-прежнему вызов. И еще этот оскорбительный тон:
— Подумаешь, Дон Кихот, рыцарь без страха и упрека. И дурак к тому же.
Ну вот она я ссора. Слота Франки бесят его, но он не может оторвать взгляда от ее ног. Насколько сам он бледен, настолько она смугла от загара. Выше колен линия мягко округляется. Неужели она не замечает, как он на нее смотрит? Замечает и нарочно выставляет ноги напоказ.
— Послушай, если ты намерена затеять дискуссию, то давай отложим ее до завтра, — говорит он, а сам думает: как бы от нее отделаться? Ага, выход найден: — Ко мне должны прийти.
— Наверняка какая-нибудь порядочная синьора! — Франка явно забавляется. — Ты же не из тех, кто путается с потаскушками. Ну да, может, даже замужняя, мать семейства. Приятная связь без осложнений. Так удобнее, правда?
— Чего ты привязалась?
Увидев, что он краснеет, Франка заливается смехом. Но смех у нее неестественный: вот досада, кажется, попала в самую точку.
Она тоже не железная. Прикусив язык, девушка говорит виновато:
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Ладно, мне пора идти.
— Обидеть? Чем это? — Паоло переходит в наступление. Он закуривает сигарету и протягивает пачку Франке, она отрицательно мотает головой и задумчиво смотрит на него.
— Я вовсе не хочу тебя задирать, прости, пожалуйста.
— Так-то лучше.
Паоло продолжает курить с обиженным видом — последние дни ничего кроме восхвалений он не слышал. Франка опускает голову. Ее поза удивительно пластична, хотя сама она об этом не подозревает. Когда она вновь поднимает лицо, глаза ее кажутся какими-то угасшими.
— Прости, — повторяет она. — Мне бы узнать об отце. Не замешан ли и он в этой истории? Что ты знаешь о нем? Я понимаю, всего написать ты не можешь, но если тебе что-нибудь известно, пожалуйста, скажи мне.