Агент его Величества
Шрифт:
Гаррисон уселся на стул, потёр живот.
– Ко мне сегодня явился этот русский. Рассказал о своих подозрениях насчёт поляков.
– Чёртов сукин сын, – усмехнулся Нисон. – Никак не угомонится.
– Мы с ним навестили гамбургского посланника герра Шлайдера. Ты слышал о нём? Это агент южан в Вашингтоне, а заодно – деловой партнёр Моравского. – Гаррисон вопросительно посмотрел на коллегу.
– Нет, не слышал. А почему ты взял с собой русского?
– Он мог пригодиться мне… И пригодился. Во всяком случае, немец оказался куда словоохотливее, чем можно было ожидать от дипломата. Изложил нам свою версию событий. Хочешь услышать?
Нисон пожал плечами.
– Зачем?
– На тот случай, если похищение русского и убийство поляка связаны между собой.
– Ты думаешь, они связаны?
– Не знаю. Но логика русского мне близка.
– Что ж, валяй. Я тебя внимательно слушаю.
– Э нет, дружище. Прежде ты мне скажи, что нащупал по своему делу.
– Ничего. Одни смутные догадки.
– А в этих догадках присутствует «Калифорниан Атлантик Кампани»?
– Нет. Что это?
– Фирма, торгующая хлопком с европейцами. Шлайдер и Моравский контролировали её.
– Очень интересно, – безразличным голосом сказал Нисон.
Гаррисон смерил следователя пытливым взглядом.
– Это всё, что ты можешь сказать?
– Да.
– Ты неразговорчив сегодня.
– Мне нечего сказать.
– Неужели у тебя нет версий?
– Нет. Мои источники не оправдали себя. Теперь приходиться рыться в картотеке в надежде откопать нужного стукача.
– Неужели так глухо?
– Да.
– Может, всё-таки обратить внимание на слова русского и начать шерстить поляков?
– Именно этим я и хочу заняться. У тебя нет знакомых крыс среди них? Желательно, не из пугливых.
– Что ты имеешь в виду?
– Те, с кем я сегодня общался, были явно запуганы. Они готовы были загреметь на нары, лишь бы не сболтнуть лишнего. Меня это несколько огорчило, – Нисон потёр кулак.
– Любопытно. Кто же их так напугал?
– Вот и я хотел бы это знать.
– Ты не допускаешь, что в наших с тобой делах замешаны большие люди?
Нисон устремил на коллегу пристальный взгляд.
– Допускаю.
– Шлайдер толковал что-то о республиканцах. Говорил, что Моравский был им поперёк горла, и они его устранили.
– Республиканцы? Дьявол, о них я не подумал, – вполголоса пробормотал Нисон.
– А о ком ты думал?
– О… А впрочем, неважно, – он вдруг засуетился. – Извини, Вилли, мне надо уходить. Если будут новые данные, заходи. Я спешу.
– Ну дерзай. Успехов!
Нисон вылетел из управления, остановил первого попавшегося извозчика и велел ему гнать на Тенистую улицу. Усаживаясь в экипаже, подумал с запоздалой досадой: «Зачем я сорвался? Теперь Гаррисон заподозрит неладное». Эта мысль заставила его сморщиться от злости, но отыграть назад он уже не мог. Устроившись поудобнее на скамейке, он принялся лихорадочно составлять в уме план будущей беседы.
Это лишь со стороны кажется, будто добраться до теневых королей невозможно. В действительности дело обстоит куда проще. Для посвящённых, разумеется. Любой полицейский офицер скажет вам, кто хозяин того или иного района, а иногда даже укажет путь к его дому. Такие короли обычно существуют под ширмой какого-нибудь благопристойного заведения, например, угольной компании или банка. Все знают, что скрывается за этим фасадом, но схватить преступника за руку не могут. Ночные короли тщательно пекутся о своей безопасности. Как правило, они не оставляют следов, но если уж такое случается, у них наготове всегда припасены толстенькая пачка банкнот и длинноствольный кольт. Эти два аргумента способны заткнуть рот любому крикуну. Полиция очень редко трогает теневых королей. Не потому, что не имеет улик, а потому, что не хочет получить вместо нескольких крупных бандитов россыпь мелких. Таким образом, все остаются довольны. Полиция – тем, что короли строго следят за своей территорией и не допускают на неё всякую преступную шушеру. Короли – тем, что полиция смотрит сквозь пальцы на их делишки. А простые люди – там, что пока теневые короли и полиция заняты друг другом, горожане могут чувствовать себя относительно спокойно.
Итак, Нисон решил встретиться с одним из таких королей. Его звали Сайски, но это было не имя, а прозвище. Настоящего его имени никто не знал. В своё время он был правой рукой Моуса-Пожарника – легендарного вожака «Чёрных Птиц», погибшего в драке с «Мёртвыми Кроликами». Потом стал ближайшим помощником Мясника Билли, застреленного полицейскими по заданию Таммани-Холла. И вот теперь сам возглавил «Парней с Тенистой улицы». Он был тем тараном, который применяли нью-йоркские республиканцы, когда не оставалось других способов добиться своего. Ему в немалой степени они были обязаны победой на городских выборах, и теперь весьма рассчитывали на его поддержку при выборах губернатора штата.
Избавим читателя от описания всех тех звеньев в иерархической цепи, которые должен был пройти Нисон, прежде чем добрался до логова Сайски. Суть в том, что спустя каких-то два часа он уже сидел в одном неказистом домике на Тенистой улице и глядел в лицо нестарого ещё человека с кривым носом и следами рубцов на лбу. У него были гнилые зубы и очень смуглое с оспинами лицо, от чего он был похож на ожившего мертвеца.
– Что тебе надо, офицер Нисон? – спросил он скрипучим голосом, положив на стол скрюченную от артрита руку.
– Мне надо знать, замешаны ли банды Пяти Углов в похищении русского дипломата.
– Почему я должен говорить тебе это?
– Потому что его похищение взволновало многих людей в Вашингтоне и поставило под угрозу наши отношения с Россией. Сейчас, когда мы находимся на прицеле у европейцев, ссориться с русскими нам ни к чему. Поэтому мне нужен: а) виновник этого преступления; б) гарантии того, что подобное больше не повторится.
– Тебя послал сюда сам президент? – со смешком спросил Сайски.
– Я лишь повторяю то, что слышал от шефа. А тот, в свою очередь, общался с госсекретарём. Сказано было ясно: либо мы предъявляем виновных, либо мэр начинает такую зачистку, что мало не покажется.
– Почему ты так тревожишься о нашей судьбе?
– Не о вашей, а о своей. К чему дёргать разные ниточки, когда можно просто поговорить с хозяином Пяти Углов?
– Кажется, злодею польстил такой титул. Он дрогнул губами, собираясь улыбнуться, но в последний момент удержался.
– Мы непричастны к похищению.