Агент его Величества
Шрифт:
– Ничего. Сначала порол горячку, хотел, чтобы я спрятал его, сулил золотые горы, а затем, когда выяснилось, что ваш коллега пришёл по другому делу, быстренько убрался.
– А зачем приходил Нисон?
– Хотел, чтобы я свёл его с поляками.
– И что вы ему ответили?
Соммерс улыбнулся.
– Мистер Гаррисон, знаете, чем Джек Нисон отличается от вас? Он имеет отмычку к моему языку, а у вас её нет. Если хотите узнать, о чём мы говорили с ним, спросите его самого.
– Почему же Камерон, желая бежать за границу, обратился
– А почему русский агент, желая найти своих похитителей, обратился в полицию, а не в агентство Пинкертона? – ответил птичник.
Гаррисон восхищённо покачал головой. Даже припёртый к стене, пройдоха находил в себе силы отвечать ударом на удар.
– На сегодня мы с вами закончим, – сказал он. – Но не думайте, что вы отделались. Ваши уши торчат слишком из слишком многих щелей, Соммерс, и мне ещё предстоит с вами разобраться.
– Он вышел вместе с Костенко на улицу и остановился в задумчивости.
– Я почти чувствую горло преступника, – сказал он. – Но не вижу его лица. – Он вдруг засмеялся. – А про Пинкертона этот негодяй ловко ввернул. В самом деле, почему вы не обратились в его агентство?
– Заявление писал не я, а Стекль.
– Спросите его об этом при случае. И кстати, раз уж вы дипломат, найдите способ встретиться с британским консулом. Вам это будет сделать легче, чем мне. Расспросите его осторожненько, что он знает.
– А почему бы нам по примеру мистера Нисона не пообщаться с поляками?
– Потому что они ничего не скажут. Вы слышали Соммерса? Нисон нашёл какую-то отмычку, а мы – нет. В этом вся загвоздка.
– Может, он поделится с нами своим секретом?
– Надеюсь. Я обязательно поговорю с ним сегодня или завтра. – Он выдержал паузу. – Давайте пока прекратим наши встречи. Мне надо кое-что обмозговать.
– Как вам будет угодно.
– Я сейчас еду в управление. Вас подвезти?
– Сделайте такую любезность. Я должен как можно скорее добраться до порта. Ваш мэр устраивает сегодня приём в честь нас, и я должен быть при параде.
– Вот новость! Не знал.
Они забрались в полицейский экипаж, что привёз их к птичнику, и помчались по деревянным мостовым Нью-Йорка. Гаррисон всю дорогу молчал, отстранёно глядя по сторонам. Костенко не смел его тревожить. Его неотступно терзала мысль – где же они теперь будут искать Камерона? Следствие, казалось, зашло в тупик, хотя следователь и говорил, что почти схватил преступника за горло. Семён Родионович видел в этом заявлении чистую браваду. Он совершенно не понимал, в каком направлении тот намерен двигаться дальше. Впрочем, возможно, у него были спрятаны козыри в рукаве – уж очень уверено он держался.
Возле здания полицейского управления они расстались. Гаррисон пошёл в свою контору, а Костенко поехал к пристани. В уме мелькнула шальная мысль, не вернуться ли к Соммерсу, чтобы расспросить его в одиночку, но Семён Родионович тут же отбросил её. Он был слишком неопытен в таких вещах, да и к приёму нужно было как следует подготовиться.
Соммерс ошибался. Камерон отправился вовсе не к британскому консулу, а к Уильяму Твиду. Бывший министр рассудил, что если его отвергают бывшие союзники, то остаётся искать спасения у врагов-демократов. Он не слишком задумывался над тем, как будет убеждать «великого сахема» предоставить ему убежище. Им руководил инстинкт самосохранения. Но как пробиться к подпольному хозяину Нью-Йорка? Способ один – заявиться в Таммани-Холл. Пусть он и не застанет там Твида, зато по крайней мере даст о себе знать. А уж Босс, если захочет, сам отыщет его.
Сидя в одноколке, Камерон во весь опор мчался в то единственное место, которое только и могло сейчас спасти его. Он поднял воротник сюртука и не смотрел в глаза встречным полицейским. Каждый прохожий казался ему тайным агентом России. «Грязные варвары, – думал он. – Лучше сдохнуть в американской тюрьме, чем отморозить себе уши в сибирских рудниках».
Таммани-Холл встретил его неприветливо. Двери были закрыты, рядом дежурила пара хмурых парней с подозрительно оттопыренными карманами.
– Мне нужно к «сахему», – выпалил бывший министр, слезая с одноколки.
– По какому делу?
– Это вас не касается. Передайте ему, что приехал Саймон Камерон. И пошевеливайтесь.
– Один из парней почесал ухо.
– Босса здесь нет.
– А где он?
– А кто его знает. Босс на то и Босс, чтобы ни перед кем не отчитываться.
Он назидательно скривил губы и покивал сам себе.
– Мне не до твоих философствований, мальчишка. Ты что, не видишь, кто перед тобой?
– Я газет не читаю, мистер. Моё дело – здание охранять.
– Другой парень, к счастью, оказался образованнее.
– Погодите, сэр. А вы не тот министр, о котором в прошлом году кричали на всех углах?
– Браво, парень. Будь я по-прежнему министром, ты был бы уже сержантом.
– Я доложу о вас. Подождите здесь.
– Я не могу ждать. Мне надо срочно попасть в Таммани-Холл.
– Сожалею, мистер, но без разрешения я вас туда пустить не могу.
Он ушёл, а Камерон принялся нервно мерить шагами тротуар перед зданием. Второй охранник, присев на архитектурный выступ в стене, стал непринуждённо грызть семечки. Шелуху он сплёвывал в руку. Там набралась уже приличная горка, когда вернулся его товарищ.
– Входите, – сказал он, открывая дверь.
Камерон чуть не подпрыгнул от счастья. Пулей влетев внутрь, он остановился и начал озираться. Ему не доводилось ещё бывать в Таммани-Холле, а потому это знаменитое здание вызывало у него живейшее любопытство. Дверь захлопнулась, перед ним предстал какой-то клерк.
– Вы – Саймон Камерон, бывший министр обороны?
– Да. Мне нужен Уильям Твид.
– Его здесь нет. Что вы хотели обсудить с ним?
– Что я хотел, то я обсужу. Вы можете сообщить ему о моём приходе?