Агент его Величества
Шрифт:
– При том, что это вы приказали убить Моравского.
Миллионер остановился.
– Вы в своём уме, офицер?
– Разве я похож на сумасшедшего? – улыбнулся Нисон.
– Хм… Пожалуй, нет. И зачем же, по-вашему, мне это понадобилось?
– Не знаю. Возможно, вы не сговорились с Моравским относительно дальнейшей судьбы Костенко. А может быть, отомстили ему за то, что он действовал за вашей спиной.
– И у вас, конечно, есть доказательства…
– Разумеется. Не думаете же вы, что я пришёл к вам просто поболтать. Тадеуш Грохоля был сегодня арестован и доставлен мной в тайное место, где его не найдут ваши головорезы. Он готов дать показания против вас. В этом его поддержит и британский консул Уитенфорд, который, если не ошибаюсь, присутствует на сегодняшнем мероприятии. Если желаете, мы можем войти и спросить его самого.
Твид исподлобья посмотрел на сыщика.
– Не бери меня на понт, щенок. У тебя ничего нет, кроме догадок и предположений…
– Полагаю, для Сайски будет достаточно и догадок.
– Ты встречался с Сайски?
– Да. И обещал передать ему всю информацию, которую раздобуду.
Повисла пауза. Два человека сверлили друг друга взглядами, словно проверяя на прочность.
– Знаю, о чём вы думаете, – сказал Нисон. – Хотите избавиться от настырного копа. Не советую. Перед тем, как отправиться сюда, я оставил записку в управлении. Если со мной что-нибудь случится, вы будете первым подозреваемым.
Твид засопел, отворачиваясь.
– Двадцать кусков тебе достаточно?
– Мистер Твид, вы ворочаете миллионами. Неужели вам жалко какой-то сотни тысяч для бедного полицейского?
– Губа не дура. Я подумаю.
– Нет-нет, мистер Твид. Мне бы хотелось получить от вас чек прямо сейчас, если можно.
Они шли по парковой дорожке, мимо строящегося здания суда. Твид скрежетал зубами и матерился про себя. Что и говорить, прыткий лейтенант загнал его в угол. Если бы у него не было других проблем с законом, он бы послал офицера далеко и надолго. Но в том-то и дело, что случай с Моравским был уже не первым и мог переполнить чашу терпения местных властей. Ах, как всё неудачно сложилось! В мэрах нынче сидит его политический соперник, а Таммани-Холл прячет бывшего министра, спасающегося от правосудия. Напрасно он предоставил ему убежище. Это был опрометчивый поступок, за который он теперь будет долго расплачиваться. Да ещё это здание… Твид покосился на строительство. Как он радовался, придумав такую ловкую схему: возвести новое здание суда и под благовидным предлогом отмыть пару десятков миллионов. Но теперь, в свете грозящих ему опасностей, эта идея вовсе не казалась ему такой привлекательной. К сожалению, маховик уже закрутился, и его не остановить. Стоит только казначейству поднять счета, и правда выплывет наружу. Хорошо, что там есть свой человек – Джон Сиско. Но и он не сможет спасти его шкуру, если этот наглый коп вылезет со своими разоблачениями. Журналисты – народ ушлый, им дай только наживку, они съедят его вместе с потрохами…
– Ладно, ты получишь свои деньги, легавый, – процедил Твид. Он остановился и достал из-за пазухи чековую книжку. – Но учти, если ты хоть кому-нибудь вякнешь об этом, отправишься кормить рыб на дно бухты.
– Можете не напоминать мне об этом, мистер Твид. Я ценю джентельменские соглашения.
Твид выписал ему чек и, не попрощавшись, направился к крыльцу Сити-Холла.
– Мы обеспокоены тем, что наши дезертиры, калеча себя, сбегают из ваших больниц, – пожаловался Лесовский Опдайку. – Это возмутительно.
– Что же я могу поделать, господин адмирал? – развёл руками мэр. – Запретить им лечиться?
– Но ведь они сбегают в вашу армию. Неужели так трудно препровождать их оттуда обратно на эскадру?
– Боюсь, это невозможно. Наши вербовочные пункты не проверяют подданство волонтёров.
– Тогда пусть начнут проверять!
– И кто тогда пойдёт в нашу армию? Вы понимаете, федеральные силы – это своего рода индульгенция от прошлых грехов. Туда берут всех, кто готов умирать за Соединённые Штаты…
– И за чечевичную похлёбку в триста долларов, – угрюмо вставил Лесовский.
– Да, – подтвердил Опдайк. – А как иначе заманить добровольцев? Без них южане давно бы уже захватили Вашингтон и Филадельфию.
– Чёрт знает что, – пробурчал адмирал.
Последнюю фразу Костенко не стал переводить. Он смущённо улыбнулся и произнёс:
– Однако смею вас уверить, господин мэр, эти прискорбные случаи не поставят под сомнение дружескую связь наших держав.
– Не сомневаюсь.
Они беседовали втроём, стоя возле окна. Краем глаза Семён Родионович наблюдал, как Вуд, маяча возле дверей, о чём-то шушукается с вернувшимся в залу Твидом. Лицо у «сахема» было мрачнее некуда, он то и дело бросал подозрительные взгляды на русского резидента и ожесточённо пыхтел своей трубкой.
– Господин Опдайк, разрешите задать вам один вопрос, – обратился Костенко к мэру.
– Прошу вас.
– Я не большой знаток партийной системы, но, если не ошибаюсь, вы – республиканец.
– Совершенно верно.
– Почему же тогда я вижу здесь немало демократов? Разве они не из лагеря ваших противников?
– Ха-ха, всё не так просто, мистер Костенко. Демократы, коих вы видите здесь, принадлежат к высшему слою нью-йоркского общества, не пригласить их было невежливо. К тому же, многие из них внесли большой вклад в развитие нашего города. Вы заметили строящееся рядом здание? Это – будущий суд графства, его возведение целиком оплачивает господин Уильям Твид, наш известный предприниматель и филантроп. Разве могли мы отказать такому человеку в посещении сегодняшнего вечера?
Твид между тем приблизился к Уитенфорду. Консул пожал ему руку, перебросился парой фраз, потом вдруг окаменел лицом и что-то произнёс сквозь зубы. «Сахем», зловеще усмехаясь, ответил ему в том же духе. Уитенфорд громко заявил:
– Я бы попросил вас, мистер Твид, не вмешиваться в работу дипломатической миссии её величества.
Шум в зале сразу стал тише, все изумлённо повернулись к ним. Уитенфорд, смутившись, отпил вина и облизнул губы. Мэр, рассыпаясь в извинениях, заспешил к британцу.
– Скажу вам по совести, Семён Родионович, мне не нравится атмосфера этого приёма, – сказал Лесовский.
– Соглашусь с вами, Степан Степанович.
Консул меж тем, успокоенный мэром, отошёл от Твида и неспешно направился в сторону окон. Проходя мимо Костенко, он озлобленно бросил ему:
– Я вижу, вы обзавелись здесь покровителями.
Изумлённый Семён Родионович растерялся и не нашёлся что ответить.
– Что он сказал? – спросил адмирал.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Костенко.
К нему неслышно подступил Вуд.
– Скажите, мистер Костенко, вы общались здесь с кем-либо из вожаков польской диаспоры?
– Не имел такого удовольствия.
– Однако господин Катакази утверждает обратное.
– Пусть это останется на совести господина Катакази.
– То есть вы не встречались ни с кем из поляков и не проводили собственного расследования?
– К чему эти вопросы, господин Вуд?
Бывший мэр умильно улыбнулся и сложил руки за спиной.
– Видите ли, господин Костенко, некоторые люди в Нью-Йорке могут использовать вас в своих целях. Пользуясь вашей неосведомлённостью в местных нравах, они попытаются свести личные счёты и будут стараться проложить путь для своей карьеры. Позвольте дать вам совет: не слишком доверяйте полиции. Она на содержании у республиканцев и потому не очень жалует нас, демократов.