Академия егерей
Шрифт:
Не факт, что облако насекомых было опасно для меня. Но не факт, что оно не поселилось бы где-нибудь в моей носоглотке или в легких и не произвело на свет еще пару десятков таких облаков. Отдельно летающие мушки двигались без цели, а облако фактически сразу же летело на меня — не вверх или к свету. Коллективный организм? Или мошки, которые реагируют на тепло?
«Или скорее на кровь», — невесело подумала я. На болотах хватало насекомых, любящих полакомиться теплой кровью, набрасываться на носителя. Но откуда капсула? Как они оказались в теле фроскуров-переносчиков? То, что фроскуры носители, и так понятно. Жизнь этой твари недолгая. После какого-то события капсула с роем должна была раскрыться и выпустить новую жизнь. Та съедала… Не фроскура точно. У них кровь есть, но не горячая.
Не сходится. Странно. И есть отчего беспокоиться.
Ведь это вполне могло быть не последствием морфирования, а естественный ход вещей. Капсулы в других фроскурах были мертвы. Новый вид? Естественная мутация? Может, не такие и выдумки мне в Слойге рассказывали — про разумную мидху?..
Я поежилась: во дворе было темно, влажно и неясные тени стелились по земле. Свет еще виднелся на втором и третьем этаже, но очень редко. М-да, в такой глуши, и варилфур заведется, даром что выдумка!
Шорох в темноте справа стал последней каплей. Я с воплем отскочила в сторону и метнула в сторону шума баночку с мазью. Чудовище отозвалось звонким басовитым ругательством и почему-то женским аханьем. А в следующий момент из кустов выполз курсант из старшекурсников, я его лицо вспомнила, и неизвестная девица — румяная и округлых форм, не удивлюсь, если из столовских работников. Девица сжимала рукой развязанную горловину платья, а курсант потирал лоб, постанывая.
— Ой, хтой-то?! Ужас! — взвизгнула девица.
Я хмыкнула, а потом рассмеялась. Ну да, страшное неизвестно что в маске и очках. А ведь пару мгновений назад у меня перед глазами будто вся жизнь прошла: уже готова была от неизвестного чудовища бежать! От мантикоры не сбежала, а тут — не выдержала!
— И что там полагается за самовольные прогулки вне корпуса после отбоя? — кивнула я курсанту.
— Выговор и отработка на благо Академии. Мусор мести, камни ворочать, туалеты чистить… — невесело поделился он. — Это как назначат. Дежурному надо сообщить.
— Раз вы сами все знаете, то отведите девушку в ее комнату и идите к этому дежурному сдаваться, — махнула я рукой. — Так уж и быть, завтра попрошу, чтобы вас на туалеты не ставили.
— Спасибо, конечно, отведу, — удивленно дернул бровями курсант, но спрашивать больше ничего не стал, поклонился и увлек девицу обратно в кусты. Потом оттуда появилась рука с баночкой. — Вот, пожалуйста, вы уронили, магистр.
Я фыркнула и пожелала парочке приятной ночи. Они хорошо если к рассвету расстанутся. Сначала он девушку проводит до комнаты, потом она его к корпусу и по кругу. А что, курсант уже попался, так стоит взять от этого наказания все и даже больше.
Я же добралась в свои комнаты, ругая лестницы и бесконечную череду ступеней, стянула одежду и вползла в крошечную умывальню. В зеркале на меня смотрела растрепанная рыжая женщина с пятнами ожогов на щеках и шее. Дальше я, шипя и ругаясь сквозь зубы, протирала кожу влажным полотенцем и мазала ожоги. Средство отличное, сама варила, должно было быстро справиться с пятнами — день-два на заживление. Пострадала я не так сильно, как боялась. Лаборатории досталось больше.
За окнами была уже темень, время за полночь, а мне все не спалось. Чесались ожоги, во рту до сих пор стоял противный привкус дыма, плоти и реактивов, а в голове ворочались мысли — одна страннее другой. С насекомыми я никогда не работала, так что мелькнувшее желание разобраться в странном феномене тут же отбросила. Да, интересно, но мне самой не справиться. И как назло большая часть взятых образцов фроскуров тоже уничтожена. Мне еще повезло, что я не выставила зелья или, например, свою драгоценную мазь из мантикорьей крови на стол. Думала же провести пару экспериментов до того, как заняться фроскурами. Чудо, не иначе!
«Поспешила!» — я поморщилась, но мысль была правдивой. Нельзя приступать к исследованиям, не имея за спиной собранную толковую лабораторию, базу для исследования и помощников. Это не просто зелье варить, даже самое заковыристое, это многоплановое изучение, которое, хорошо бы, вести в команде… Наверное, на меня новое место так подействовало: слишком много загадок, да и цепь магистерская сбила с толка, из-за нее я посчитала себя чуть ли не всемогущей! Идиотка!
Я фыркнула и горько рассмеялась. Давно я так не ошибалась, давно не бросалась в омут. После этой мысли внезапно мое недовольство собой успокоилось, даже сон пришел. Стоило лечь, хотя бы потому что завтра придется с утра пораньше приводить в порядок лабораторию. После обеда у меня поставлена лекция у младших курсов. Им нужно хотя бы какие-нибудь алхимические инструменты и приборы показать.
Но только я устроилась удобнее, чтобы не повредить ожоги, как в дверь моей комнаты постучали — раз, а потом еще раз.
— Астер, милочка, вы ж еще не спите? Я видела свет в окне… Пойдемте чаю выпьем перед сном. Неспокойно мне что-то, дорогая…
50. Эгиль
Я посмотрел на себя в крошечное зеркало и недовольно сжал губы. Красавец! Синяк под глазом наливался фиолетовым цветом, ссадина на скуле алела. Ругаться всеми словами, которые в голову придут, было нельзя: одну из коек в кабинете лекаря занимала маленькая девочка. И уже если она — слабая и серая от болезни — не жаловалась, то мне и подавно не стоило стонать. Боли особой не было, что я мало синяков в жизни получал? Лекарь ушел за примочкой и мазью, а мне оставил зеркальце, чтобы я полюбовался на свою первую рабочую травму. И с чего я решил, что способен выполнять обязанности помощника инструктора по ближнему бою? Из-за того, что раньше учился этому самому ближнему бою? Глупец! И понадобилось всего-то три дня, чтобы это понять.
Мастер Рольв — тоже хорош, улыбался, подбадривал, подсказывал. И в принципе я действительно неплохо провел первых семь спаррингов со старшекурсниками, а дальше, правда, руки трястись начали и перед глазами все слегка поплыло. Курсанты дорвались до возможности потыкать в преподавателя палками и радостно бежали на занятие. А на старшем курсе парней было почти что три десятка! Я как представил, что теперь меня вся эта толпа будет палками бить, то дрогнул. Вот правда. Но мастер смилостивился и быстро разбил группы на части. Пять человек в утра со мной отрабатывают бой, остальные десять разминаются подприглядом инструктора. На следующий день все повторялось, только с другой группой.
А ведь еще были средний курс и младший. А еще я, толком не успев переодеться, мчался на какое-либо занятие, чтобы вспомнить хотя бы что-нибудь из когда-то выученного. Один экзамен уже удалось сдать — с грамотой у меня проблем не было. Конечно, принц всегда может воспользоваться услугами секретаря или писаря, но некоторые письма, да хоть любовные послания, лучше писать своей рукой. И вряд ли какой женщине понравится, когда в ласковых красивых строках несколько дурацких ошибок!
В общем, Академия не просто ухватилась за меня, еще и тщательно пережевывала. Благо, завтра был мой первый выходной. Я всерьез планировал вернуться в поместье и посмотреть на результаты работы по его защите. Вот только не знал, удастся ли встать с утра. Усталость надвигалась как волна.