Аккорды кукол
Шрифт:
– Вы, должно быть, счастливы со своей семьей?
– Конечно, - промолвил он.
– У меня отличная жена, дочь. Другая жизнь и не нужна.
– А вы пробовали жить другой жизнью?
– загадочно спросила Снежана. И сама же ответила: - Впрочем, пробуют вино; если оно невкусно - выливают, а если желанно - выпивают бокал до дна.
– Она поднялась и протянула руку. Кажется, мне пора идти. Дедушка приболел, просто просил узнать, как продвигается работа. Но в следующий раз за игрушкой он придет сам. Я передам ему, что все в порядке. Ведь так?
– Остались детали, - смущенно пробормотал Владислав, растерявшись.
– А вы? Вы не придете больше? У меня сейчас, наверное, очень глупый вид?
– Такой же, как у него.
– Снежана показала на котенка.
– Прощайте! Мне было очень хорошо здесь, поверьте.
Почувствовав, что Драгуров хочет что-то сказать, возразить, ответить, она приложила пальчик к губам и улыбнулась - только глазами, лиственной зеленью весны.
– Ни сло-ва боль-ше, - раздельно, по слогам, проговорила она. И ушла.
Некоторое время Владислав ходил по мастерской из угла в угол. Потом остановился, задумался, вспомнил весь разговор со Снежаной.
– А на что ты рассчитывал, старый дурень?
– наклоняясь к котенку, насмешливо спросил он. Никак тотчас же замяукал, словно объясняя, что если кто из них двоих и дурень, тем более старый, то уж не он, а хозяин. Пожалуй, ты прав, - согласился Драгуров.
Работать не хотелось. Вытаскивая из сумки бутерброды, он наткнулся на сценарий. И, чтобы как-то отвлечься, открыл его наугад.
7
"...Князь купил меня на торгах за смехотворно низкую цену: два рубля с полтиной, но я не был в обиде ни на него, ни на аукционщика, уж больно надоело торчать без всякого дела на складе, среди других, томящихся в тусклой немоте вещей. Он был игрок и повеса, этот князь, уже не молодой, изъеденный разными болячками, в который раз проматывающийся дотла, но спасавшийся от долговой ямы неожиданным наследством или удачной женитьбой и все хорохорившийся, как юноша. Злые языки поговаривали, что жены его, числом три и все купеческого сословия, чахли и умирали не без содействия князька. Горевал он и впрямь недолго. Торопился жить дальше. Словно предчувствовал, что время его кончается. Россия рушится, а впереди бездна.
С аукциона, на который заглянул случайно, он привез меня в свой дом возле Никитских ворот. Был такой особнячок с колоннами и мраморными венерами у подъезда, теперь уж, наверное, снесли... Спроси его в тот момент: зачем ты, князь, приобрел № 18 в аукционном реестре "Металлический мальчик с лютней и луком"?
– он бы и не ответил, поскольку и сам не знал. Не догадывался даже, что внутри меня находится тонкий механизм. Поставил на удобное место возле камина, словно хотел, чтобы я лучше видел длинный игровой стол, за которым по вечерам собирались гости. Все стены вокруг были обвешаны картинами и обставлены зеркальными панно. Князь отличался отличным зрением и зал оборудовал таким образом не случайно. Вообще-то он шельмовал по-всякому, искусный был игрок, мастер на разные хитрости, даже приятно. Если бы прожил подольше, наверняка бы кончил свою жизнь на дне, в какой-нибудь ночлежке. Но судьба распорядилась иначе...
Волочился он за одной прехорошенькой девицей из семейства благородного, да только брат этой девушки был такой же заядлый игрок и мот, как наш князь. Она за ним частенько приезжала сюда, вытаскивала из-за стола чуть не со слезами, уговаривала уехать. А братец, пока не проиграется в пух или не сорвет крупный банк, чтоб тут же и спустить все, - ни ногой. Вот и приходилось ей терпеливо ждать да украдкой глаза платочком батистовым вытирать. Тут и князь, в паузах, все рядом и рядом, то шепнет что-то на ушко, а то и вовсе рассмешит чем-то. Известное дело, молодое, не все ж плакать! Короче, вышло меж ними сильное чувство, а попросту - любовь, по крайней мере уж с ее-то стороны точно. А князю, видно, и самому надоела беспутная его жизнь, желал он остепениться, в поместье своем родовом осесть, детишек нянчить. Уж эта-то супружница не последовала бы так скоро за тремя предыдущими. А может, и не задержалась бы, кто его знает?
Эх, дурень, князь, хоть и башка хитрая: не в деревню тебе, а в Париж ехать, да со всех ног. Не видел, что ли, что за окном делается? Какой год на дворе, какая игра идет крупная, не чета этой, в каминном зале. Тут уж не смухлюешь, станешь подглядывать за картами в зеркало, а оттуда тебе Р-р-революция морды кажет. Так-то...
Сидят они, значит, с братцем этим, вдвоем, оба пьяные, на столе карты. О ней говорят, о невесте.
– Поскольку я в семье старший, ты, бревно этакое, князь, на сестре моей не женишься, потому как мерзавец.
– Кто ж спорит, что я мерзавец? Да только и спрашивать я тебя, голуба душа, не стану, а увезу её и без твоего согласия.
– А сыграем на неё в карты, кто верх одержит - тому и быть.
Начали банк метать. И вот ведь что интересно: честно сыграл князь - уж мне ли не видеть - может быть, впервые за всю жизнь. Не иначе как на судьбу понадеялся. Тут-то она его и достала. Иной раз не худо бывает и проиграть либо поддаться. Черт с ней, с девицей, других, что ли, мало бродит? Братец тем временем в крик: вор! шулер! да я тебя!.. Кровь вскипела, за грудки схватились, да по мордасам, да по мордасам!.. Какие уж тут дуэли, позабыли про Онегина с Печориным. Тут кто первым канделябр ухватит. А вместо канделябра - статуэтка возле камина, металлическая. Фигурка мальчика. Ловчее-то братец оказался, а князек оплошал. Жалко. Вот тебе и сыграл честно. В ящик".
8
Из здания больницы выбрались через запасной вход, а затем пошли вдоль забора, пока не отыскали подходящее место, чтобы можно было перелезть. Галю пришлось подсаживать, хотя она и уверяла, что брала "в детстве" и не такие барьеры.
– Как же, поверил я тебе!
– усмехнулся Гера.
– Небось до сих пор в куклы играешь. А я с восьми лет со шпаной вожусь.
– Нашел чем гордиться! Ты бы лучше в школу ходил... А чего это мы убегаем, как шпионы? Ты кого-то боишься?
– Никого я не боюсь. Так надо. И запомни: никогда не спрашивай ничего лишнего. Целее будешь.
– А ты со мной так не разговаривай!
– Ладно, тебе - направо, мне - налево. Расходимся.
– А ты куда теперь?
– На кудыкину гору. Дело есть.
– И я с тобой, можно?
Они встали посреди улицы, сверля друг друга взглядами.
– Ты чего ко мне привязалась?
– сердито спросил Гера.
– Это ты от меня отклеиться не можешь, - точно так же ответила Галя. Ты, кстати, знаешь, что твой папаша требует от моей матери тысячу долларов?
– Это ещё зачем? И он не папаша, а отчим.