Алая нить
Шрифт:
– Он не виноват. Я сама оставила его. Я говорила маме. Он хотел, чтобы я поехала в Америку и жила у его родных. Я отказалась. Я устроила, чтобы меня отправили домой, и я никогда больше не увижу и не услышу о нем. Но это не была легкая интрижка, и я не стыжусь этого. Надеюсь, не будете стыдиться и вы.
– Стыд тут ни при чем, – ответил он. – Проклятый табак, он сейчас такой дрянной, что и трубку не раскуришь. Почему же ты оставила его, если он хотел, чтобы все было как надо? Не понимаю тебя.
Я не скажу вам, решила Анжела. Я не могу рисковать, ведь если вы
– На это у меня были причины, вот все, что могу сказать. Я собираюсь начать новую жизнь с ребенком и оставить все, что было между мной и Стивеном, в прошлом. Это будет нелегко.
– Конечно, нелегко, – согласился он. – Особенно если ты встретишь кого-нибудь и захочешь выйти замуж. Но до этого еще далеко. Я думаю, лучше всего, если мой партнер, Джим Халберт, присмотрит за тобой и займется родами. Он хороший парень и знает толк в деле. Я никогда не был силен в акушерстве. Он позаботится о тебе. Надо провериться через два-три дня и начать готовиться. Ага! – Он встал, увидев, что жена вернулась в комнату. – Джой, дай-ка мне этот поднос, он довольно тяжелый.
Джой Драммонд удалось улыбнуться самой радостной улыбкой.
– Анжела, возьми-ка чаю и бисквит. А лучше два. – У нее покраснели глаза, как будто она плакала.
– Спасибо, мама. Хватит одного.
Отец отправился в кабинет, а она стала помогать матери готовить обед.
– Тебе полагается продовольственная карточка и дополнительно апельсиновый сок и рыбий жир для ребенка, – болтала без умолку мать. – Сейчас так заботятся о матерях, просто удивительно! У миссис П. дочь беременна, и она буквально на днях говорила, что сама никогда в жизни так хорошо не питалась и не выглядела так, как ее наследница.
Все было странно, нереально. Анжела чистила картошку, и ей казалось, будто это она смотрит пьесу, и среди действующих лиц кто-то похож на нее. Приходящая служанка миссис П. и ее дочь, бесплатный апельсиновый сок и витамины, о которых позаботилось предусмотрительное правительство. И ребенок главаря мафии у нее в чреве. Воспоминание о солнце Сицилии, обжигавшем их обнаженные тела в тот первый раз, когда они занимались любовью. «Если ты выйдешь замуж», – сказал отец; у него практический взгляд на вещи. Никогда у нее не будет другого мужчины после Стивена Фалькони. Она подошла к матери и обняла ее за плечи.
– Спасибо тебе, – тихо сказала она. – И папе тоже.
– Все нормально, – пробормотала Джой. – Жаль, что мы так плохо приняли это поначалу. Надеюсь, ты об этом забудешь. Ну что, ты приготовишь подливу или я?
– О Боже, – сказала Джой Драммонд, – что случилось? На тебе лица нет.
Письмо от Уолтера Мак-Ки пришло с утренней почтой. Анжела открыла его во время завтрака вместе с матерью – на столе был чай, тосты с прозрачным слоем масла и драгоценный кубик пайкового джема.
– Анжела, с тобой все в порядке?
Дочь закрыла лицо руками. На миг помутилось в глазах, и она почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Мать встала
– В чем дело? Что-то случилось?
– Моя лучшая подруга погибла. – Анжела сжимала в руках крошечное письмо, пришедшее авиапочтой. – Госпиталь попал под бомбежку как раз после моего отъезда. Ее убили, мама. Их почти всех убили. Ох, Крисси, Крисси... – Она разрыдалась.
– Ну не надо, тебе же нельзя, – уговаривала ее Джой. – Тебе нельзя расстраиваться. Это вредно для ребенка.
– Не могу поверить... Не могу в это поверить... Я написала ей о том, как доехала сюда, и расспрашивала об их жизни. Это от ее друга. Он пишет, что произошла чудовищная нелепость. Немецкий бомбардировщик сбросил груз, а потом врезался в горы.
– Какой ужас!
– Там было полно раненых, – продолжала Анжела. – И никаких шансов спастись. Мама, меня, кажется, тошнит.
Потом, лежа в постели, она перечитала письмо. Стивен Фалькони вернулся на Сицилию и искал ее. Потом он уехал, решив, что она тоже погибла. Томпсон помог ему вернуться в Неаполь в тот же день. Он ничего не сказал Стивену, так что она может не беспокоиться. Кристина погибла. И с ней погиб последний проблеск надежды, подумала она. Теперь Стивен не будет ее искать.
Мальчик родился восемнадцатого мая. Все произошло быстро, и принимала его акушерка. Не пришлось даже звать Джима Халберта. Примчались родители. Мать принесла букет цветов из сада.
– Восемь фунтов, – объявил Хью Драммонд. – Здоровенный парень.
– Он такой темненький, – заметила Джой. – Волосики совсем черные.
– Итальянцы вообще темноволосые. – В голосе деда прозвучала легкая досада.
– Не все, – возразила Джой. – Есть и блондины. Вспомни старых мастеров, у них на картинах все светлые. Ну как, Анжела? Не слишком было трудно? Прелестный мальчуган, правда?
– Все хорошо, – ответила Анжела. – Я только устала, мама. Вот и все. Очень быстро для первого ребенка. Правда же, он хорошенький?
– Да, – согласилась мать. Она коснулась пальцем его макушки. Бедный малыш. Без отца. Все соседи говорят: какая трагедия для Анжелы вот так потерять мужа и как мужественно она держится. Но Джой не была уверена, что все думают так на самом деле. Анжела назвала себя Лоуренс, взяв фамилию дальних родственников Драммондов. Ребенка запишут под этой фамилией. Из свидетельства о рождении будет ясно, что он незаконный, но тут ничего не поделаешь. Надо спрятать бумажку подальше и никому не показывать.
– Пойдем, Джой. Ее нельзя утомлять. Ну, мы уходим, Анжела, а ты постарайся уснуть. Я скажу сиделке, чтобы пришла и взяла ребенка. Хороший парнишка. И большой какой, – снова сказал Хью.
– Мы забежим к чаю, – пообещала мать. – Во всяком случае, я, если отец будет занят. – Она наклонилась и поцеловала Анжелу в щеку.
Она осталась одна в маленькой комнате, залитой солнцем, цветы из сада стояли в вазе на подоконнике. Прекрасный солнечный день. 18 мая 1944-го. Она взглянула на ребенка, лежащего у нее на руках. Сын Стивена. Отца, который никогда его не увидит и не узнает.