Алая нить
Шрифт:
Вошла сиделка и заговорила:
– Миссис Лоуренс. Это что – плакать? Ну-ну, при таких-то легких родах и таком замечательном мальчишке. Давайте я возьму его. Вы поспите, а к чаю я его принесу.
Через девятнадцать дней, шестого июня, началось вторжение в Европу. Немцы отступали, войне был виден конец. Ребенка окрестили в приходской церкви, назвали Чарльз Стивен Хью. После этого в доме был праздник, очень хороший праздник, Драммонды остались довольны. Особенно им понравилось, что Джим Халберт уделял столько внимания Анжеле. Он хороший человек, хоть и староват для военной службы, но крепкий как скала. Они ничего не сказали, но у обоих забрезжила надежда. Если бы что-то вышло, это
Именно 18 мая 1950 года Стивен Фалькони женился. В этот день его сыну Чарли как раз исполнилось шесть лет. В трех тысячах миль от детского праздника в Англии Стивен повез молодую жену в свадебное путешествие, и в тот безумный миг, когда он лишил ее девственности, когда захлебывался словами и стонами страсти, у него вырвалось имя другой женщины.
Они поженились в Палм-Бич. Вначале прошла полная свадебная служба в церкви Святой Маргариты, а потом колоссальный прием в доме его дяди. Невеста была очень красива; черноволосая, со сверкающими как антрацит глазами, она выглядела роскошно. Клара Фабрицци, единственная дочь Альдо Фабрицци, который контролировал магазины одежды в Ист-Сайде и недавно приобрел несколько гостиниц на побережье Флориды. Это был династический брак: Фабрицци породнились с Фалькони. Оба семейства торжествовали: за этим неизбежно последуют и другие союзы. Клара была наследницей и считалась лакомым куском даже для человека столь высокого положения, как Стивен Фалькони.
Открывая танцы в тот вечер, молодые выглядели великолепно. Он высокого роста и чем-то отличился на войне, хотя никто не знал, за какие именно подвиги он получил крест боевой доблести. Разве что за сделанное для «семей» на Сицилии и в окрестностях Неаполя. В Штатах Стивен быстро восстановил прежние деловые отношения, и в скором времени деньги наполнили сундуки и потекли через Атлантику в Швейцарию.
Платье Клары стоило целого состояния, еще одно состояние в виде брильянтов украшало ее шею. Ей был двадцать один год, девственность ее гарантировали родственники, и она была страстно влюблена в человека, за которого ее хотели выдать замуж. Мужчины обменивались грубоватыми шутками по поводу брачной ночи, а женщины, многие из которых уже давно ни от чего не краснели, строили предположения, каково это – оказаться в постели с Фалькони. Ни одна из них не могла этого знать, потому что, вернувшись с войны, он и не смотрел на женщин своего круга.
Была музыка, танцы, многие мужчины напились, другие, собравшись небольшими группами, говорили о делах. Было жарко, солнечно, как на старой родине, и голубые волны океана набегали на берег.
Специальные поставщики привезли из Нью-Йорка лучшие итальянские блюда, тончайшие итальянские вина и французское шампанское. Две комнаты особняка отвели под выставку свадебных подарков. Альдо Фабрицци преподнес зятю «кадиллак» стального цвета с пуленепробиваемыми стеклами и бронированными пластинами вокруг ходовых частей. Украшенный белыми лентами автомобиль ждал молодых у дверей.
Оба отца сидели рядом, глядя, как их дети кружатся на открытом воздухе, в первых рядах танцующих, под звуки оркестра, играющего свадебный вальс. Фабрицци был маленького роста, коренаст; в молодости он занимался боксом, и походка его до сих пор сохраняла пружинистость, как у человека, привыкшего двигаться по рингу.
– Хороши, – сказал он Луке Фалькони. – Ваш мальчик и моя девчушка. У них будут красивые дети.
Лука Фалькони кивнул. Он был доволен. Просто счастлив от того, как все устроилось, и еще счастливее от того, что его сын нашел подходящую жену и наконец остепенится. Война повредила Стивену Фалькони во многом. Он вернулся к ним чужим человеком. Они гордились его медалью, но сердились за то, что он рисковал жизнью, чтобы получить ее. Зачем нужно было переводиться в пехотный полк и лезть в самое пекло под Римом? Но так или иначе он вернулся и начал исполнять свои обязанности. Прекрасный организатор, знает толк в том, как делают деньги.
Первым качеством он был обязан армейской службе, вторым – высшему образованию.
– Он будет хорошим мужем, – заверил Фабрицци Лука. – Он не бегает за бабами. Не играет в азартные игры. Вы же знаете моего сына – у него вообще нет пороков.
– У него нет пороков, – согласился Альдо Фабрицци. – Кроме того, что он любит работать день и ночь. Но моя Клара научит его играть. Ему, наверное, будет везти.
– Кстати, об игре и удаче, – сказал Фалькони. – Как насчет того, чтобы открыть новое казино в Неваде?
– Там игрой занимается Муссо, вы же знаете. – У Фабрицци была привычка дергать себя за нижнюю губу, когда он задумывался о делах.
– Вместе мы сильнее Муссо, – возразил Фалькони. – Какого черта отдавать ему весь лакомый кусок? Подумайте. Он не так молод, а его сынок по уши погряз в наркотиках. Больших хлопот он нам не доставит.
Фабрицци кивнул.
– Я подумаю над этим. Поговорим завтра. Пойду-ка я лучше потанцую со своей с женой.
Фалькони налил себе немного шампанского. У Фабрицци страсть к полногрудым блондинкам. Его маленькая пухленькая жена сумела родить ему только одну дочь. Если она и знала о его женщинах, то помалкивала.
Хорошо бы подкинуть эту мысль Стивену. Азартные игры – это огромные деньги, которые будут умножаться, расти. Пора уже дать пинка Тони Муссо и посмотреть, что из этого получится. Может быть, он просто свалится.
– Я так счастлива, – шептала Клара Стивену, кружась вместе с ним в танце. – Ты ведь любишь меня, Стивен? – У нее были красивые глаза, влажные от любви к нему.
– Ты же знаешь, – ответил он и привлек ее к себе. В ней было все, чего только может желать мужчина. В том числе и страсть. Эта страсть тлела на протяжении всего их сватовства. Стивен не давал ей прорваться.
Он купил превосходный каменный дом на Восточной Пятьдесят второй улице с потрясающим видом на Гудзон. Его отец строил им виллу в Палм-Бич – это был его свадебный подарок. И теперь обе семьи, объединившись, расширят круг своих деловых интересов.
Клара получила неплохое образование, а для него это имело значение. Он не мог бы жениться на девушке, если бы ее не интересовало ничего, кроме дома и bambini [5] . Клара любила ходить на концерты, в театры. Она разбиралась в современной живописи, в которой он ничего не смыслил, но если она захочет иметь картины, пусть покупает.
5
Дети (ит.).
Он желал ее. Ни один мужчина не мог бы не пожелать Клару, и он прижимал ее к себе все сильнее, пока вальс не сменился популярной песней Синатры. После возвращения с войны у него были женщины. Профессионалки. Они ничего не ждали от него, кроме чека или норковой шубки. Ничто не могло заполнить пустоты в его жизни, даже поглощенность работой, что отнимала у него все время. Пустота была внутри. Он искал смерти. Он чувствовал облегчение, уничтожая тех, кто убил его любимую, и за это его наградили. Вернувшись домой, он никому не рассказал о происшедшем. Ему по-прежнему снилась эта жуткая пыльная пустыня с запахом паленых трупов в воздухе, и он просыпался весь в поту.