Алая Вуаль
Шрифт:
— Черт возьми, Одесса. — Димитрий проводит рукой по лицу, нарушая каменное выражение. — Почему ты спросила ее об этом?
— Разве это не очевидно? Я хотела услышать ее ответ.
— Но почему? Ты же знаешь, что она не может причинить нам вреда…
— Конечно, знаю, но теперь и она это знает. — Она говорит мне: — Вот и все. Внушение. Не могу сказать, что ожидала другого ответа. Однако на твоем месте, — она поворачивается, чтобы продолжить прогулку по улице, покручивая зонтик на плече, — я бы держала весть о своих планах подальше
В ту же секунду ее глаза покидают мои, ее власть надо мной ослабевает, восхитительное тепло исчезает, а мои мысли сбиваются и закручиваются в смятении. В ужасе. Потому что она не могла… не могла просто сказать ей…
Нет.
Хоть я и зажимаю рот рукой, толку от этого мало: я не могу взять слова обратно. Теперь они живут между нами, такие же скользкие и темные, как дождь на булыжниках. Я стучу зубами, когда на меня накатывает волна холода, а сердце замирает где-то между ног. Я только что все им рассказала. Одесса, конечно, уже знала, что я желаю им зла, и я уже знал, что вампиры владеют какой-то формой гипноза, но та легкость, с которой она выудила мои сокровенные мысли… настораживает.
Хуже того — она хотела, чтобы я знал. Она хотела, чтобы я поняла, насколько я слаба в сравнении с ней.
Кажется, меня сейчас стошнит.
— Я… — Я ищу нужные слова, чтобы заполнить тишину, но не нахожу их, и предательский жар пробегает по моим щекам от внимательного выражения лица Димитрия. — Я прошу прощения, — наконец говорю я. Даже для меня самой эти слова звучат жалко. — Я не должна была пытаться…
Его темные глаза искрятся добрым юмором.
— Соблазнить меня?
— Я бы не назвала это так.
— Ваши ресницы грозили взлететь.
— Как я уже сказала, — повторяю я сквозь стиснутые зубы, — мне очень жаль…
— Не стоит. Мне очень понравилось. — Его плутовская ухмылка вскоре исчезает, что бы он ни увидел в моем выражении лица. — Мы с сестрой не причиним вам вреда, мадемуазель Трамбле, — говорит он со вздохом, — но вам следует забыть о своих планах мести. Вы не сможете нас убить, а если попытаетесь, то только разозлите Михаля. Пойдемте?
Когда он протягивает руку в качестве оливковой ветви, я смотрю на нее с холодным недоверием. Я только что призналась, что замышлял гибель его и всей его семьи, а он все еще хочет дружить.
Я не могу решить, является ли этот жест утешительным или оскорбительным.
Глава
16
Boutique de vetements de M. Marc35
Хотя золотые буквы на витрине объявляют его как Boutique de vetements de M. Marc, а на витрине медленно вращается захватывающее дух платье с павлином, магазин одежды, кажется, разваливается по швам. Плющ покрывает почти каждый сантиметр темной витрины, которая была залатана несочетаемыми камнями, а крыша с одной стороны провалилась. Кривая серебристая береза изогнулась над дырой, заслоняя дождь, но вместо него в магазин залетают бронзовые листья.
Я протягиваю
— Осторожно. — С молниеносной быстротой Димитрий отводит мои пальцы, когда лепестки начинают дрожать. — Цветы Синей Бороды начали кусаться.
Я недоверчиво сжимаю руку.
— С какой стати им кусаться?
— Потому что островок стал непослушным. — Дверь открывается, и из нее выходит невысокий хмурый вампир с распущенными белыми волосами и тонкой кожей, скрестив руки при виде нас. Две точки розового румянца окрашивают его щеки, а подведенные углем глаза — древние. — Вы опоздали, — огрызается он. — Я ждал вас шестнадцать минут назад.
Через его плечо Одесса бросает самодовольный взгляд на своего брата.
Димитрий отвесил безупречный поклон.
— Мои извинения, мсье Марк. Мы не ожидали дождя.
— Ба! В Реквиеме всегда следует ожидать дождя. — Он поднимает нос в мою сторону, презрительно фыркая. — И кто же вы такая? Должен ли я просить о представлении?
Димитрий подталкивает меня вперед.
— Позвольте представить вам мадемуазель Селию Трамбле, которой требуется совершенно новый гардероб, соответствующий замку, а также особое платье для Кануна Всех Святых. Она гостья Михаля, — объясняет он с дьявольской улыбкой, — так что расходы, конечно, не помешают.
С вновь обретенным чувством цели я следую примеру Димитрия и делаю реверанс. Это знакомая территория. В конце концов, за свою жизнь я побывала на сотне примерок платьев, меня протыкали всеми иголками и одевали во все мыслимые ткани по приказу моей матери.
Мсье Марк рассматривает меня сузившимися глазами.
— Увы, я не терплю опозданий от своих клиентов. Даже от гостей Михаля. — Он достает из жилета большие, громоздкие карманные часы — черные шелковые со звездами из слоновой кости — и хмыкает: — Семнадцать минут.
— Я упоминал, что у нее день рождения? — спрашивает Димитрий. — Ей исполняется девятнадцать всего через несколько часов, и мы решили, что она должна провести это знаменательное событие с вами. — Он прочищает горло, бросая на меня скрытый взгляд, и я выпрямляюсь, не понимая, чего именно он от меня ждет. Я начинаю с блаженной улыбки. Она лишь слегка натянута.
— Говорят, вы гений работы с тканью, мсье, — любезно предлагаю я портнихе. — Лучший на всем островке.
Мсье Марк нетерпеливо взмахивает рукой.
— Это правда.
— Я сочту за честь носить вашу работу.
— Именно так и будет.
— Верно. Конечно. — Болезненно осознавая его молчание, я ищу, что бы еще сказать — что угодно, — пока не замечаю гирлянду над головой и не спрашиваю: — Вы их кормите? Цветы Синей Бороды? — Когда тишина в ответ лишь углубляется, я спешу ее заполнить, внутренне сокрушаясь. — Просто я никогда раньше не слышала о плотоядных цветах. Очевидно, у нас в Цезарине их нет, или… ну, может, и есть, просто я никогда их не видела. Мои родители никогда не одобряли магическую флору. Хотя они посадили у нас во дворе апельсиновое дерево, — жалко добавляю я, и мои щеки вспыхивают розовым румянцем. Я пытаюсь улыбнуться, чтобы побороть неловкость. Не получается.