Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

«Кармен», и в первой книге 1916 года — «Голос из хора».

На суд Александра Александровича, собственно, поступал

весь номер целиком, и Любовь Дмитриевна рассказывала,

как он иногда сердился за какие-нибудь промахи, прини­

мал наши дела близко к сердцу. Однажды я ему пожа­

ловалась на то, что подписчики-родственники относятся

с пренебрежением к нашему журналу, подписались из

благотворительности и ни одной строчки не читают. Блок

*

Бесплатно ( лат. ) .

474

рассмеялся и сказал: «Не огорчайтесь, обыватели всегда

говорят: «Какой же писатель Иван Иванович? Я вчера

с ним чай пил». Теперь наш журнал стал редкостью, мне

часто случается слышать фразу: «Не знаете ли, где мож­

но достать журнал «Любовь к трем апельсинам»?» Каж­

дый раз у меня является желание ответить: «У издатель­

ских теток, если они не сожгли его во время кризиса

топлива».

Как я уже говорила, в студии главным образом зани­

мались пантомимой, но, несмотря на это, пришли к ре­

шению поставить лирические драмы Блока в Тенишев-

ской аудитории. По желанию В. Э. Мейерхольда, который

давно мечтал о «Незнакомке», приступили к работе над

этой пьесой и над «Балаганчиком». Поставить спектакль

силами одной студии, разумеется, не удалось. Пришлось

пригласить на роль Голубого А. А. Голубева, на Звездо­

чета — А. А. Мгеброва и на роль Председателя мистиков

в «Балаганчике» — прежнего исполнителя Гибшмана. Все

эти актеры работали уже раньше с Мейерхольдом, и от

ах участия спектакль мог только выиграть, однако для

«Незнакомки» не хватало главного — самой Незнакомки.

Из актрис, посещавших студию, к этой роли никто не

подходил ни по внешности, ни по характеру дарования.

Мейерхольд решился дать Незнакомку ученице Ильяшен-

ко, способной, хорошенькой киевлянке с мягким южным

говором. Было совершенно очевидно, что выбранная ис­

полнительница «причастна не тем раденьям» 62, надо бы­

ло только удивляться, как не хотели этого видеть. Правда,

вначале думали поручить Незнакомку Любови Дмитри­

евне, но она наотрез отказалась. Во-первых, это выступ­

ление было бы слишком ответственным для нее, во-вто­

рых, она считала вообще, что ей неудобно, как жене ав­

тора, играть в пьесе главную роль. Любовь Дмитриевна

много занималась с Ильяшенко и сделала все, что было

возможно, чтобы приобщить ее к творчеству Блока. Вто­

рая Незнакомка — Зноско-Боровская — с внешней сторо­

ны была значительнее, по дикции и в передаче стихов

несколько лучше, но также

еще мало артистична, кроме

того, уступала первой в голосовых данных. Мейерхольд,

очевидно, рассчитывал, что общий план постановки спа­

сет «Незнакомку». Его увлекло все в целом, и он допу­

стил эту ошибку.

В конце концов я тоже стала надеяться на то, что

общий замысел постановки, чрезвычайно интересный, со-

475

вершит чудо. Мейерхольд и Юрий Бонди хотели, чтобы

виденья, вместо обычного занавеса, заволакивала пелена

снега.

Белое полотно, голубой газ с расшитыми на нем зве­

здами, легкий деревянный мост горбом — все это должно

было создать впечатление легкости. Вместо действия —

действительно виденья. У меня явилось опасение, что

слуги просцениума, которые должны были действовать в

продолжение всего спектакля, убирать предметы, менять

занавес, помогать действующим лицам, как раз помешают

впечатлению легкости, отяжелят представление. На самом

деле вышло не так. Слуги просцениума оказались на вы­

соте положения. Одетые в серое, ритмичные, ловкие, они

сами были подобны видениям. Кроме того, их благоговей­

ное отношение к блоковскому спектаклю передавалось

залу. То, как они возносили синее звездное небо за мо­

стом, как заволакивали белым, как бы пеленой снега,

компанию в кабаке, как закрывали вуалем каждого, вхо­

дившего на мост, особенно как становились на колени

перед эстрадой с зажженными свечами в руках, изобра­

жая рампу, и запечатлевалось главным образом в памяти

настоящего зрителя. Слуг просцениума играли студийцы:

Кулябко-Корецкая, танцовщица Ада Корвин, скрывавшая­

ся под фамилией Алексеевой, Грипич, Петрова, сам Мей­

ерхольд, скрытый полумаской, Сергей Бонди и другие.

Одним из настоящих зрителей блоковского спектакля был

покойный Вахтангов, оценивший его как должно. Впо­

следствии он воспользовался идеей Мейерхольда и ввел

слуг просцениума, под странным названием «цани» 63,

в «Принцессу Турандот». Вообще, постановка этой пьесы

вылилась из «Журнала Доктора Дапертутто».

Однако у вахтанговских «цани» была другая задача —

подчеркнутый ритм движения, точно под музыку; внеш­

няя веселость сделала их обыкновенными цирковыми, а

слуги просцениума Мейерхольда были совсем иными.

Их музыкальность выявлялась не так просто, а главное,

они были торжественными, священнодействовали во вре­

мя представления. Юрий Бонди придумал грим для дей­