Александр Грозный. Исчадия Ада
Шрифт:
То, что Санька увидел в ноосфере, его напугало. Кроме уже знакомых ему энергетических сгустков появились много других и тоже, явно, живых. Ну, то есть, перемещающихся. Деревья и растения тоже подсвечивались жизнью, но иначе, чем мыслящие люди или нежить. Так вот то, что увидел Санька, тоже двигалось, но не имело телесных оболочек, как у людей, или плотного энергетического поля с одной энергетической оболочкой, как у нежити.
— Мама дорогая, — воскликнул Санька, вглядевшись. — Это же людские души.
Он вгляделся
— Пойдёшь со мной, спросил Санька одного духа, светившегося солнцем.
— Пойду, государь, только прикажи.
— О, как!? — удивился Александр. — Ну, пошли, тогда.
— Прикажи ему встать, государь, — попросил дух. — Телом и духом будем служить.
Санька понял, что от него требуется.
— Встань, — сказал он, обращаясь к могиле.
Далее всё произошло, как «обычно» в последний месяц: могильная плита рассыпалась прахом и из земельного зева восстало тело.
— Спасибо, государь, сказало оно. Мне идти за тобой в навь?
— Зачем? Зачем тебе в навь? — спросил Санька. — И мне зачем?
— Ты ведь в нави, государь, — то ли спросил, то ли утвердил, быстро меняющий свой облик, одухотворённый труп.
— Я? — удивился Санька. — Это место так у вас называется?
— Ну, да, — неуверенно подтвердил восставший из мёртвых. — Где ещё неприкаянным душам обитаться, как не в нави?
— Неприкаянным? — спросил Санька.
— Конечно. Вон их сколько бродит вокруг погоста, — уже обретший тело дух показал рукой.
Александр, стоявший у бывшей могилы огляделся и едва не вскрикнул от неожиданности. Духов на кладбище обитало не меренное количество.
— А что же их тут так много? — с тоской в голосе вопросил он собеседника.
— А кто его знает? — пожал плечами только что восставший. — Так мне идти с тобой?
Санька присмотрелся к нему и не увидел того света, что виделся в праведниках, Это несколько смутило его и он спросил:
— Праведную ли ты жизнь прожил?
Человек, одетый, кстати, в не такую уж и хламиду, а во вполне прилично сохранившийся кафтан, скромно прикрыв губы, откашлялся.
— Не особо, государь. Торговлей занимался. Возил товар из Персии и в Персию. А где товар там и обман, и убийство. Нет! Не назову я свою жизнь праведной… Кхе-кхе… Но претило мне и убийство, и обман, это — да. Страдала душа моя и при жизни моей непутёвой, и после смерти. После смерти — очень страдала.
— Давно умер? — спросил
— Годков сорок лежу. Э-э-э… Лежал. Да… Так возьмёшь с собой, государь?
Санька почесал бороду и задумался над странными его, вновь обретёнными, способностями поднимать из мёртвых не только праведников, а и вообще кого угодно. Он снова вгляделся в душу поднятого им бывшего торговца и не увидел в неё ни света, ни тьмы. Чистая была душа.
— Твоя душа чиста, — с удивлением отметил он. — как это?
Купец пожал плечами.
— Не мне знать, государь. Очистилась, наверное и потому ждала твоегопришествия.
— О, господи! — вырвалось у Саньки. — Не понимаю я ничего! Что происходит?! Как?
Он схватился за голову, оглянулся и вдруг вскрикнул:
— А ну, стой! — приказал он какому-то, пролетающему мимо, явно озабоченному чем-то, привидению.
Привидение тормознул так резко, что Санька даже покачнулся вслед за его движением.
— Иди сюда! — потребовал царь.
Дух приблизился.
— Где твой прах?
Дух молчал, но Санька как-то понял, что тела у духа нет. Он вообще был какой-то слишком уж туманный, истончённый.
— Нет у него тела, государь, — сказал бывший торговец. — Истлело давно. Это очень древний дух. Да и сам он доживает последние годы, а может быть и дни. Кончаются его силы. Он и отвечать тебе не может поэтому. Ты дай ему свои.
Александр мысленно хмыкнул и дал духу немного своей силы. Дух принял телесные очертания, прорисовавшиеся, словно акварельный рисунок. Это был мощный старик с седой окладистой бородой, свисающей чуть ли не до земли.
— Кто-ты, старче, — спросил его Александр, невольно склоняя перед приведением голову.
Дух, явно удивлённый тем, что обрёл относительную плоть, стоял и «ощупывал» себя радужно-туманными руками.
— Сподобился наконец-то Велес прислать наместника, — вдруг неожиданно сильным голосом произнёс старец.
Александр даже вздрогнул от его грудного тембра.
— Более тысячи лет мыкаюсь, — сообщил он, обращаясь уже к Саньке. — Как ушли наши боги, так и нет нашим душам успокоения.
Он огляделся вокруг себя.
— Уже и могилы наши срыли, других мертвецов положили. Их души прикаялись, а нашим и деваться не куда. Нет богов наших. Вот и истлеваем вслед за телами.
Санька вдруг понял, что ему говорит сей дух и ужаснулся. Ведь и в той деревушке, где он родился, не верили в Христа, а Велесу поклонялись. Вон, даже его, младенца отнесли в медвежью берлогу, считая велесовым, потому что родившимся волосатым, сыном. Так получается, что все его родичи, да и остальные, продолжавшие верить в старых богов, не упокоятся после смерти?
— О, Господи! — воскликнул Санька. — Ничего себе открытие! Значит это всё…
Александр обвёл руками старый погост.
— Это всё души предков?