Александр II и его время: Кн. 2
Шрифт:
Властителями дум молодежи в это «прокламационное время» являлись Герцен, Чернышевский и Добролюбов. Герценовский «Колокол» беспрепятственно передавался из рук в руки.
Статьи Чернышевского и Добролюбова воспринимались как откровение. В 1860 г. из рядов университетской молодежи появляется новый пророк молодого поколения Писарев8, который завоевывает в литературе сразу видное положение «дерзкого и пылкого полемиста, не признающего ничьих авторитетов». Несколько позже (в 1865 г.) он дописался до отрицания значения творчества А. С. Пушкина для современности. «Позвольте нам, юношам, — писал он в мае 1861 г., — говорить, писать и печатать; позвольте нам встряхивать своим самородным скептицизмом те залежавшиеся вещи, ту обветшалую рухлядь, которые вы называете общими авторитетами...» «Вот заключительное слово нашего юного лагеря, — отмечал он там же, — что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдерживает удар, то годится; что разлетится вдребезги,
Критический дух не замедлил проявиться прежде всего в отношении к профессорам. В аудиториях в привычку вошли рукоплескания, свистки и шиканье. Затем последовало несколько случаев изгнания нелюбимых профессоров из аудитории. В Киеве, затем в Москве, Петербурге и повсеместно возникли воскресные школы, открывавшиеся частными лицами, профессорами, офицерами при полках, священниками, светскими дамами и скромными девушками, стремившимися внести свою лепту в дело народного просвещения. В некоторых таких школах были обнаружены следы революционной или нигилистической пропаганды.
Осенью 1861 г. среди студентов Петербургского, а затем и провинциальных университетов произошли беспорядки, следствием которых явилось исключение из университетов значительной части участников беспорядков и высылка их под надзор полиции в разные города страны. Петербургский и Казанский университеты временно были закрыты.
Университетские беспорядки, как и другие уже чисто революционные проявления, имели непосредственную связь с развивавшимся в то время польским движением. Свидетельства многих современников, описывавших волнения студентов в Москве, Петербурге и особенно в Киеве, прямо указывают на существование польской пропаганды как на один из факторов брожения в студенческой среде10. Бесспорно, что среди польских революционеров и националистов была очень популярна мысль о достижении победы над русским правительством при помощи распространения смуты внутри России.
В 1863 г. были опубликованы некоторые документы, захваченные при обыске у графа Замойского, и между ними программа восстания, составленная революционным генералом Людвигом Мерославским 1 марта 1861 г. В ней проводились в развязном тоне, с замечательным легкомыслием и цинизмом следующие маккиавеллевские идеи: «Неизлечимым демагогам, — писал Мерославский, — нужно открыть клетку для полета за Днепр. Пусть там распространяют казацкую гайдаматчину против попов, чиновников и бояр, уверяя мужиков, что они стараются удержать их в крепостной зависимости. Должно иметь в полной готовности запас смут и излить его на пожар, зажженный уже во внутренности Москвы. Вся агитация малороссианизма пусть перенесется за Днепр; там обширное пугачевское поле для нашей запоздавшей числом хмельничевщины. Вот в чем состоит вся наша панславистическая и коммунистическая школы! Вот весь польский герценизм! Пусть он издали помогает польскому освобождению, терзая сокровенные внутренности царизма... Пусть себе заменяют вдоль и поперек анархией русский царизм, от которого наконец освободится и очистится соседняя нам московская народность. Пусть обольщают себя девизом, что этот радикализм послужит «для вашей и нашей свободы» (слова из статьи «Колокола». — Авт.). Перенесение его в пределы Польши будет считаться изменой отчизне и будет наказываться смертью, как государственная измена»11. Эта предательская по отношению к русским радикалам и к русскому народу программа Мерославского могла бы, конечно, оттолкнуть от поляков всех русских радикалов и революционеров, но она стала известна лишь в 1863 г.
«Земля и воля» (1861—1864)
Под идейным влиянием Герцена и Чернышевского для подготовки и руководства крестьянской революцией осенью 1861 г. в Петербурге возникает тайное революционное общество разночинцев «Земля и воля», просуществовавшее до весны 1864 г. Важную роль в основании и руководстве общества сыграли братья Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичи, А. А. Слепцов, Н. Н. Обручев, В. С. Курочкин, Н. И. Утин12. Центр общества имел тесную связь с редакцией «Колокола» и с М. А. Бакуниным. В основе программы «Земли и воли» лежала прокламация Н. П. Огарева13 «Что нужно народу?», опубликованная в «Колоколе» в июле 1861 г. Отвечая на поставленный в названии прокламации вопрос, Огарев сформулировал основные программные требования революционной демократии: передача крестьянам земли, «которой теперь владеют», сокращение размеров выкупа и податей государственных крестьян, общинное владение землей, сокращение армии, избавление народа от засилья чиновников, введение уездного и губернского самоуправления и всенародного представительства.
Прокламация призывала народ «сближаться с войском», «собираться с силами», чтобы дружно и твердо «отстоять против царя и вельмож землю мирскую, волю народную
«Земля и воля» стремилась объединить на федеративных началах существовавшие и вновь возникавшие при ее участии кружки в обеих столицах и на местах. В 1862 г. было создано 14 местных организаций. Наиболее крупным являлось московское отделение, насчитывавшее около 400 членов. К нему примыкала и группа московских студентов П. Г. Заичневского14. В конце 1862 г. к «Земле и воле» присоединилась русская военно-революционная организация, возникшая в Царстве Польском под руководством А. А. Потебни15.
В 1862 г. общественное возбуждение все усиливалось. В большом количестве появились подпольные листовки и воззвания. Они рассылались по почте, разбрасывались по улицам столицы и даже в Зимнем дворце. В некоторых были призывы поднять на виселицу царя и аристократов. Весной этого года вышла в свет знаменитая прокламация «Молодая Россия», составленная Заичневским, которая проповедовала беспощадную резню. В прокламации вся Россия делилась на две партии: партия угнетаемых — народная партия, во главе которой должна стать передовая молодежь; партия угнетателей и эксплуататоров — императорская партия. Выход из гнетущего положения, в котором находится Россия, один — революция, «...кровавая, неумолимая революция, которая должна изменить радикально все, все без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка». «Мы не страшимся ее, — писал Заичневский, — хотя и знаем, что прольются реки крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы, мы предвидим все это и все-таки приветствуем ее наступление; мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она, давно желанная!..» Имеется в виду устроить федеративный коммунистический строй: общественное землевладение, общественные фабрики и лавки, общественное воспитание детей. Требуется уничтожение брака, «как явления в высшей степени безнравственного и немыслимого при полном равенстве полов, а, следовательно, и уничтожение семьи, препятствующей развитию человека, и без которого немыслимо уничтожение наследства».
Проведение всей этой программы предполагалось якобинским путем, и хотя учреждается выборное национальное собрание, но выборы должны происходить под контролем и влиянием якобинского правительства. При исполнении этой программы возлагается надежда на народ и в особенности на старообрядцев, но инициатива должна принадлежать молодежи и войску (!). Прежде всего предполагался поход на Зимний дворец и истребление всех живущих в нем во имя «социальной демократической республики русской». Если императорская партия будет защищать дворец, то ударить на нее «в топоры». «Тогда бей императорскую партию, не жалея, как она не жалеет нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широких улицах столицы, бей по деревням и селам! — Помни, что тогда, кто будет не с нами, тот враг наш, а врагов следует истреблять всеми способами. Но не забывай при каждой новой победе, во время каждого боя, повторять: «Да здравствует социальная и демократическая республика русская». А если восстание не удастся, если придется нам поплатиться жизнью за дерзкую попытку дать человеку человеческие права, пойдем на эшафот нетрепетно, бесстрашно и, кладя голову на плаху или влагая ее в петлю, повторим тот же великий крик: «Да здравствует социально-демократическая республика русская!»16. Поражает удивительное предвидение новых бездушных пророков и чудовищная, нечеловеческая ненависть к так называемой императорской партии.
Воззвание это появилось как раз накануне пожаров в Петербурге и происшедших в различных местностях России. В народе ходили о пожарах и поджигателях самые нелепые слухи. В бумагах Е. Павловой, отобранных при аресте, нашли следующую запись: «Пожар имеет в себе что-то революционное. Он смеется над собственностью, нивелирует состояние».
Многие обвиняли в поджогах поляков, но большинство считало виновниками студентов. Правительство, встревоженное пожарами и прокламациями, прибегло к чрезвычайным и энергичным мерам. Были закрыты воскресные школы, приостановлены издания ряда печатных органов, в том числе «Современника», «Русского слова» (на восемь месяцев).
Для расследования революционных обществ образовали особую следственную комиссию под председательством статс-секретаря князя А. Ф. Голицына. Комиссией проведен ряд обысков и арестов. В числе прочих были арестованы и преданы суду по обвинению в составлении и распространении прокламаций Чернышевский и Серно-Соловьевич. Правительство, смотревшее до тех пор сквозь пальцы на распространение «Колокола» и на постоянные визиты русских путешественников к Герцену, вынуждено было проявить строгость и в этом отношении. Для предупреждения появления в будущем прокламаций изданы особые правила о надзоре за типографиями, литографиями и т. п. заведениями. Лица, изобличенные в преступных деяниях, были отправлены в ссылку в Сибирь на каторжные работы и на поселение на длительный срок. (Тяжелая участь выпала Чернышевскому. Более 20 лет провел он в Петропавловской крепости, на каторге и в ссылке.)