Александр Невский
Шрифт:
— Люба-а! Приговариваем! — грянули сотни глоток.
— Кого ж пошлем во Владимир?
— Сбыслава Якуновича-а! — орали одни.
— Паисия! — кричали с другого конца.
— Гремислава Добрынича! — вопили третьи.
— Мишу-у… Мишу-у! — хором голосили со стороны колокольни.
И еще много имен слышалось. Попробуй угодить всем. Но посадник знает, как здесь поступить, — надо брать того, за кого голосят больше и кто князю по душе. Конечно же, подойдет Сбыслав Якунович. Ярославич знает
— Так! — кричал посадник. — Сбыслав Якунович подойдет?
— Подойдет! — кричит толпа возбужденно.
— Миша Стояныч ладен ли? — спрашивает Степан Твердиславич.
— Ла-аден! — вопят господа новгородцы.
Помнит посадник — именно Мишу хвалил князь после боя со шведами. Разве пред такими послами устоит он?
Но на боярском совете решено было послов слать не к Александру Невскому, а к великому князю Ярославу Всеволодичу. Оно и понятно, явись новгородцы к Александру, он попросту выставит послов за ворота и прав будет. Вот если ему великий князь повелит ехать в Новгород, — это совсем другое дело. Волю отца он не посмеет нарушить — явится. И все довольны будут: новгородцы тем, что Александр Ярославич приехал, бояре — что кланялись не ему, а отцу его, да и для самолюбия князя полегче будет — не по зову бояр явился, а по велению батюшки.
Вот как хорошо придумали на боярском совете, вручая послам грамоту и благословляя в долгий путь. На следующий же день в сопровождении дюжины отроков поскакали Миша со Сбыславом во Владимир. Помня Ярослава Всеволодича еще по Новгороду, побаивались послы встречи с ним, чего уж греха таить. Знали — крут Ярослав, вспыльчив, во гневе на руку скор. И были послы приятно удивлены, когда встретил их великий князь ласково и доброжелательно.
Сидя на стольце, улыбался Ярослав Всеволодич, слушая Мишу и Сбыслава, согласно кивал головой. Долго и подробно расспрашивал о Новгороде, о делах, творящихся там. Вздыхал, сочувствовал.
Миша ликовал в душе, предвкушая успешное окончание посольских хлопот. «Эхе, видно, укатали сивку крутые горки, — думал он о великом князе. — Пообломали зубы ему татаре. Тих, добросердечен, ровно святой».
Миша красочно, с веселыми подробностями описал Ярославу битву на Неве. Слушая его, и впрямь подумать можно было, что была там не битва, а потеха на масленой.
И, когда приступили к главному, великий князь выслушал слезницу новгородскую с большим вниманием и сочувствием.
— Стало быть, в князе нуждаетесь? — переспросил послов.
— Великая нужда, Ярослав Всеволодич, уж терпению край пришел, — признался откровенно Миша.
— Ну что ж, — вздохнул Ярослав, — чай, земля наша, русская. Чай, надо по-христиански, по справедливости. А? — Из-под косматых бровей, прошитых сединой, сверкнул на послов великокняжеским оком.
— Истину молвишь, Ярослав Всеволодич, — дружно отвечали, радуясь, послы. — Великую истину.
Князь посмотрел на любимого гридина Мишу Звонца, стоявшего у двери, кивнул ему:
— Приведи князя.
Миша Звонец вышел. Послы удивились: неужто Александр Ярославич здесь, во Владимире? Вот повезло им!
Посыльного долго не было, а когда вошел — привел с собой княжича Андрея, одетого в бахтерец, с мечом на боку.
— Сынок, — обратился к Андрею великий князь. — Вот новгородцы тебя в князья зовут. Хочешь?
У мальчика щеки зарделись от волнения: еще бы — сегодня княжич, а завтра — князь!
— Хочу, батюшка, — отвечал с готовностью.
— Ну и слава богу, — обрадовался Ярослав. — Благословляю тебя, сынок, на стол Новгородский.
Ярослав Всеволодич перекрестил издали сына, краем глаза увидел послов, онемевших от смятения. В душе почувствовал от того злое веселье, но по-прежнему вел себя благостно и доброжелательно. Думал: «Это вам, стервецы, за Александра». А вслух говорил, тщательно пряча ехидство:
— Чтой-то вы, господа послы, вроде и недовольны моим решением. А?
— Так мы… это… — мялись те.
— Может, вы сомневаетесь в храбрости нового князя? Андрей, — обратился Ярослав к сыну, — покажи господам новгородцам, как ты умеешь поганых рубить.
— Вот так, батюшка, я их! Вот так! — замахал мечом мальчик.
— Молодец! — похвалил великий князь. — Ступай. Пришли Зосиму, завтра в путь побежите.
Когда княжич вышел, Миша, набравшись духу, сказал:
— Великий князь, нам бы Александра Ярославича.
— Что вы, что вы, господа послы, — возразил кротко Ярослав. — Как же ему на ваш стол идти, коли его там Прокл Гостята облаял, аки пса какого? Принародно. — Князь, сделав постное выражение лица, перекрестился, вздохнул: — Какое уж княжение после такого поношения? Ни тебе послушания, ни тебе чести.
Послы поняли, что обхитрил их великий князь, объехал на вороных, да так, что и сказать им нечего. А возражать тем более нельзя. Ведь это воля великого князя, поди попробуй поспорь.
И уж провожая послов из сеней, он окликнул Мишу Стояныча и сказал ему с плохо скрытой насмешкой:
— Да и рати у вас там стали, как я погляжу, не рати, а потехи. Для князя Андрея — это в самый раз будет. Дите, что взять с него, пусть повеселится.
Миша чуть не взвыл от досады. Уел его великий князь, ах как уел! Ведь Миша только что рассказывал о битве на Неве со свойственной ему шутливостью и легкомыслием.
Выйдя из сеней, послы боялись друг другу в глаза смотреть — стыдно было. Попались великому князю на крючок как зеленые мальчишки.