Александр Невский
Шрифт:
— Русский стяг на мачту! Живо! — рявкнул Миша, а сам, прыгнув в воду, побежал к берегу, чтобы скорей-скорей захватить следующую шнеку.
И тут он увидел высыпавшую из леса конницу князя. Сам Александр в алом развевающемся плаще мчался впереди, выставив длинное копье. И оттуда, от леса, через шум, поднятый боем, донеслось дружное, мощное:
— … у-у-у!
«За правду-у-у», — понял Миша этот клич.
Конная дружина князя Александра ударила в самый центр шведского лагеря. Полочане во главе с Яковом были левее и прорубались вдоль Ижоры. Ошеломленные шведы кинулись спасаться
Князю Александру не удалось с ходу прорваться к шатру Биргера. На пути встала охрана ярла, отбивавшаяся с яростью и отчаянием обреченных.
Окружившие Александра воины, в их числе Ратмир со Светозаром, рубили мечами направо-налево, стараясь никого из шведов не подпускать к князю. Слишком велика честь для простого рыцаря скрестить оружие с князем.
Шатер Биргера был близок, но каждый шаг к нему стоил больших усилий. И вот среди оборонявшихся явился сам ярл. Он был на коне, размахивал мечом и что-то кричал, видимо вдохновляя своих рыцарей.
— Ярл! — зычно крикнул Александр. — Выходи ко мне, сукин сын! Вот я пришел!
Биргер понял без толмачей, что этот князь-мальчишка дерзко звал его на поединок.
Ярл что-то крикнул рыцарям, и они расступились, давая ему путь. Тут же отхлынули люди и перед конем Александра.
И почудилось вдруг Александру, что замерла вся битва и что от этого поединка зависит, как и куда потечет она. Он не слышал уже ржания коней и скрежета железа, несшихся со стороны Ижоры, треска ломаемых Мишиной дружиной шнек и подмостков, он видел перед собой только ярла, закованного в непробиваемые латы. И Александр искал место, куда надо было ударить, чтобы сразить этого мужественного воина. И нашел его, увидел. С этого мгновения он устремил все свои помыслы, всю силу и сноровку, чтобы попасть только в эту точку.
Почти одновременно ринулись они навстречу друг другу. Ярл мчался с занесенным мечом, князь — с выставленным вперед острым копьем. Биргер надеялся, он был уверен, что копье либо сломится о его латы, либо скользнет по ним как по льду. Зато меч — он не выдаст, он не сломится, он, сжимаемый опытной рукой, всегда достанет.
Но Биргеру не суждено было дотянуться мечом до противника. На полном скаку князь Александр угодил шведу в переносье под забрало шлема. Забрало откинулось, а копье глубоко вонзилось в щеку ярла. Более того, на копье князя очутился шлем Биргера.
И Александр торжествующе поднял его над головой и крикнул:
— Так их, русичи-и-и!
Победа князя на глазах у воинов, его громкий призыв окрылили русских. Все были уверены, что ярл убит, и битва разгорелась с еще большим ожесточением.
Но упавшего Биргера подхватили его близкие слуги, прикрываемые телохранителями.
Разве можно было бросить на поругание врагу королевского зятя, даже если он и убит?
Поражение ярла в поединке внесло в ряды шведов смятение и страх. Многие побежали к реке искать спасения на шнеках. Рослые телохранители ярла продолжали крепко стоять и мужественно драться из последних сил. Там, где только что упал Биргер, кипела ожесточенная сеча, в которой долго никто не мог получить преимущество.
Уже на правом крыле Миша захватил три шнеки, поджег четвертую и пустил по реке. Левое крыло во главе с Яковом Полочанином захватило коней и прорубилось почти до устья Ижоры.
А центр лагеря клубился и бурлил, стонал и рычал в сотни глоток. Трещали копья, звенели мечи. Здесь шведы стояли насмерть.
Заметив, как слуги втащили Биргера на шнеку, бросился туда на коне новгородец Гаврила Олексич. У самых мостков он зарубил замешкавшегося шведа и направил коня на шнеку.
— Где ваш ярл?! — рявкнул он, влетев туда.
Гаврила догадался, что после удара князя ярл остался жив, и теперь искал его, чтобы прикончить. Он хорошо помнил угрозы Биргера в грамоте и горел желанием отомстить за оскорбление.
Но если перед ним в страхе разбежались шведы-лодейщики, то охрана Биргера смело кинулась навстречу.
На коне не очень-то сподручно было драться. Конь, чувствуя под собой шаткую опору, был осторожен, плохо слушался седока. Шведы окружили Гаврилу. Трое, изловчившись, схватили коня за хвост. Гаврила оглянулся, хотел достать хоть одного мечом, но не смог. А в следующий миг несколько шведов навалились на всхрапывающего от волнения коня и свалили его вместе с седоком за борт.
Гаврила Олексич уже в воде высвободил ноги из стремян. К счастью, было неглубоко, всего до подбородка, а то в тяжелых бронях вряд ли удалось бы выбраться живым.
Пока он барахтался, выбираясь на берег, шведы, сбросив мостки, отчалили и стали отплывать, отталкиваясь шестами. Начали отходить от берега и другие шнеки.
Оставшиеся на берегу шведы были приперты к воде. Они решили если не убить, то хоть свалить князя с коня. Десятка два рыцарей стали пробиваться к Александру. Но рядом с ним были преданные воины, не дававшие никому приблизиться к князю. Рыцарям удалось убить коня под одним из них, но воин, вскочив на ноги, продолжал драться нисколько не хуже, чем в седле. И все же три копья, вонзившиеся в бахтерец, прижали его прямо к стремени князя.
— Ярославич, берегись! — крикнул Ратмир. Больше он ничего не мог сказать — перехватило дыхание.
Князь обернулся на крик слуги, ударил мечом по древкам копий и сломил их.
От меча Александра не спасли рыцарей и железные шлемы. Как знать, может, не один раз за этот бой вспомнил князь кузнеца Радима. Битва кончилась так же внезапно, как и началась. Русские по всей длине лагеря вышли к Неве. Уцелевшие рыцари еще бегали в воде, взывая к своим о помощи. Разгоряченные схваткой русичи либо добивали их по одному, либо принуждали уходить от берега вплавь, что было равносильно смерти: железные панцири тут же тянули их на дно.
Вложив меч в ножны, Александр направил измученного коня к небольшому холмику.
— Найди Ратмира, — обернулся он к Светозару.
Все поле было устлано трупами врагов. Дымились разбросанные, растоптанные кострища с перевернутыми котлами. От Ижоры доносилось ржание шведских коней.
Остатки шведского войска уходили на шнеках к середине Невы. Русские воины, заполнившие берег, кричали им вслед насмешливые и крепкие слова:
— Эй, свей, утекай скорей!
— Что, голуби, кишка развязалась?