Альфа Центавра
Шрифт:
— Кентавром. — Она с иронией древнего человека наблюдала возню Оди и Котика, как кричали некоторые доброжелательницы будущего Командарма Зеленых. В частности Агафья, хотя и любила другого. Она считала, что если уж судьба посадила ее за один судейский стол с Оди и Нази, то их и надо брать, зачем размениваться на других, тем более, они сначала прикидываются плохими, а потом оказывается, что есть нечто еще более худшее. Хороших-то ведь днем с огнем еще поискать. И, следовательно, если уж брать, то тех, кто ближе, кто уже, так сказать:
— Попался. — А это были Амер-Низи и Одиссей. — Амер до сих пор еще не очухался после элементарной, но неожиданной Задней Подножки Артистки Щепки, а Одиссей — вот он бьется с легендарным Катовским.
Зачем он этой Фекле? С такой рожей надо какого-нибудь Пиратора искать.
— Чего? — перегнулась через перила, в том смысле, что канаты ринга, и спросила Фекла.
— Я грю: иди сюды.
— Зачем?
— Дак, по морде дам, — спокойно сказала Агафья Учительница и по совместительству бывшая жена Махно, мечтавшего, между прочим, стать золотопромышленником. Как говорится:
— Я очень люблю золото. — И готов стоять за ним в магазин Для Новобрачных, если дают иво без тугаментов о будущей женитьбе. Тем более, если оно Белое. Ибо:
— Я очень люблю Белое Золото. — Почти, как Белое Солнце, в том смысле, что наоборот.
— Я не поняла, ты чё, просишь, что ли?
— Можно сказать и так.
— Но я сейчас сужу, мне некогда.
— Че их судить, сами разберутся.
— Это да, но хочется всё сделать по Пушкину, чинно и благородно.
— А именно?
— По правилам искусства.
— Ладно, — Агафья взяла чей-то валявшийся рядом ботинок одной из знаменитых фирм Запада, и бросила его в Феклу.
— Послушайте, э-э, Аги, — один парень приподнялся на локте, — не мешайте судье, пожалуйста.
— Ты кто такой? — спросила Агафья, — что вмешиваешься в разговор еще живых людей, Ино, что ли?
— Что значит, Ино?
— Инопланетянин, или это слово тебе неизвестно?
— Я на самом деле Инопланетянин.
— Почему тогда ты проиграл, и валяешься здесь, как скотина?
— Я не ожидал…
— А-а! думал о благородных намерениях.
— Да, я Белый.
— И не сможешь меня ударить, так как я женщина?
— Не знаю, думаю…
— Поменьше думай, милок, давай попробуем лучше. И они встали.
— А то у меня ноги чешутся, бросить кого-нибудь куда-нибудь подальше, — сказала Аги, и добавила: — Была тут у меня одна должница да скрылась куда-то.
— Как ее звали?
— Артистка.
— Она ушла в буфет.
— Опять за пирожными?
— Скорее всего, за пивом.
— Разве можно пить пиво после пирожных с чаем и кофием?
— Она их никогда не совмещает, а наоборот: когда одно наскучит — занимается другим.
— Я не понимаю, как она могла пройти в зал — нам путь туда заказан.
— Почему?
— Как написано в Библии, когда там тоже попросили:
— Хотя бы поесть, — точнее, наоборот:
— Хотя бы попить!
— Нельзя, сказано же.
— Я сам приду.
— Ни нам к вам, ни вам к нам ни-ни, нельзя. — Партер и кресла может сколько хочешь кипеть, но только в другом котле страстей. На сцену их всё равно не пустят.
— Не думаю, что вы правы. И знаете почему? Кто был уже в зрительно зале, та в следующий раз будет выступать на ринге.
— Проверим.
— Проверяй. Они взяли друг друга за отвороты. Что означало: только Дзюдо и никакого Бокса. Ну, если всё по-честному. А так-то, конечно, можно и Дэмет провести, если по-настоящему разозлиться. Агафья любила делать Подхват под Неопорную ногу: сначала надо постучать по опорной ноге, чтобы вся тяжесть тела перевалилась на неопорную, и потом именно ее зацепить и поднять, как очередную квартирную панель с помощью башенного крана. Только не равномерно и прямолинейно, а наоборот:
— Всё быстрее и быстрее, — а в конце вообще:
— Молниеносно. — Так сказать:
— Еще свет она может захватить, а вот звук так и не сможет долететь до уха. — Ибо, ибо, оно будет уже в партере, прижато к татами. И чисто его провела. Но Ко поднялся, и сказал, что:
— Я просто проверял тебя.
— Так, а что мне сделать, чтобы ты признал себя побежденным, голову оторвать, что ли?
— Лучше руку, — пошутил Колчак. И она тут же пошла на болевой из Стойки. Но Ко, хотя и был еще слегка контужен, сделал шаг назад. Но не новичка хотел обмануть, Аги смогла ударить его задом в грудь, и села на шею. Парень растерялся, так как увидел свою Щепку, возвращавшуюся с пирожными — фантастика, я думал на самом деле будет пиво, хотя бы Двойное Золотое — и на этот раз с пол-литровой банкой чая на подносе, и закрытой еще одним маленьким подносиком. Некоторые даже восхищались:
— Наверное, будет показывать цирковой номер. А Колчак тем более испугался:
— Еще можно защитить просто девушку, даму с веером, но с такими конструкциями, да еще наполненными кипятком — катастрофа:
— Кто-то может сильно пострадать, даже остаться инвалидом. И точно Щепка встала, как замороженная. А уже была у самого ринга, но еще не поднялась полностью по лесенке, ведущей на сцену, где был разбит Ринг. В том смысле, что наоборот: установлен. Но она и отсюда уже видела Агафью, сидящую на шее ее жениха. Если она правильно помнит, они еще не венчались. Да, такой был стресс, что она точно уже не могла сказать:
— Было или нет? — Ни золота, ни бриллиантов в виде свадебных подарков она не помнила. И даже крикнула на весь зал с предпоследнего — до сцены — Зиккурата:
— Где мои свадьбашные драгоценности? — Многие дрогнули. Даже Одиссей и Котовский отпустили свои захваты. Фёкла неожиданно для самой себя перепрыгнула через канаты, и пошла к Щепке, чтобы помочь с приношением чайных принадлежностей. Но не смогла это сделать, ибо расстроенная видением Ко с Аги на шее, Артистка Щепкина-Куперник дрогнула при резком движении Феклы, которая показалась ей Кентавром.