Альфа Центавра
Шрифт:
— Не знаю, — просто, со смехом ответил Ленька, — руки помнят.
— Вот и видно, мил человек, что ты шел на штурм этого золотого города. Тебе не стыдно?
— Надо его допросить, — сказал Ко, отведя Соньку в сторону.
— В чём и в чём?
— Ты не догадываешься? Где его экипаж?!
— Ужас! действительно, вот окунь полосатый. Я потом его допрошу, когда не будет не готов держать удар.
— Ночью, что ли?
— Может и раньше зажму где-нибудь в подходящем месте. А сейчас он уже и так насторожился, что его разоблачили:
— Не знает, где его экипаж. — Это надо до такого додуматься.
— Я не понимаю, откуда вообще взялись танки, — сказал Ко, — у нас их нет, и них — тем более, только броневики.
— Может он вошел в контакт с кем-нибудь еще, с англичанами, например.
— Только их здесь не хватало.
— Да, очень загадочная личность, надо его поставить на Детектор Лжи.
— Есть один Колдун, если его найдем, будет один ноль в нашу пользу. Мы узнаем, откуда этот танк.
Далее столкновение с другими группировками.
Сначала все, даже Колчак хотели напиться, но попробовав, решили:
— Невозможно. — Невозможно пить без разбавления хотя бы пивом.
Некоторые могут сказать:
— Откуда на войне пиво? — И будут правы, в том смысле, что на Передовую оно редко доходило:
— Сразу на фондовый рынок, — как выразился по этому поводу Лева Задов, где и брал его всегда по сходной цене.
— В кабаке-то до-ро-го-о! — Хотя конечно он понимал, что:
— Надо, надо брать если не пошлину, то хотя бы что-то за въезд и выезд из крепости. Но пока что не было подходящих клиентов.
— А кто бы это мог быть, в принципе? — спросил прапорщик, который ему подчинялся. Это был Беня Крик. Он попал сюда случайно, и мечтал перейти не сторону Зеленых, только даже не понимал:
— Где они? — Он тоже, как и некоторые здесь, только недавно добрался до материка из мест как раз:
— Очень отдаленных. — Почему? Здесь он кто? Пра-пор-щик-к! А там?
А Там Лей Броня обещал ему сразу подполковника, а потом, как грится:
— И до Настаящаего Полковника недалеко. — Ба-аб — немеряно, да и:
— Пострелять можно. — Ибо, ибо Беня, как и Лева Задов потенциально видел себя только в Контрразведке. Сегодняшнюю службу можно использовать с пользой, мол:
— Я знаю Их нравы. — Опыт — это все. А учеба? Учебы мы прошли, как грится:
— Тама. — Маркс, Энгельс, Фильям Фрай всегда доступны в библиотеке. Ибо. Ибо там они и работали, как авторитеты перед Кумом.
Выпили они все-таки, значится, и поняли:
— Вокруг идет война. Они подумали:
— За спирт, конечно.
— Нет, — сказала Сонька, — они просто-напросто самозабвенно хотят друг друга убить. А за что?
— Пока непонятно.
— Надо протрезветь, — сказал Ленька Пантелеев.
— Зачем? — не понял Ко.
— Тогда все станет понятно.
— Действительно, — добавила Сонька свое слово к общему мнению:
— А может не стоит?
— Почему?
— Они перебьют друг друга а мы на победном танке…
— Что? — спросил Ко, — не помнишь.
— Да, вот только бы вспомнить, что надо взять: город или переправу на Ту Сторону?
— Город, — ответил Ко.
— Почему?
— Так не водоплавающий, — ответил Ленька. Он хотел тут же под цистерной облапать:
— Мою Лёльку, — но получил решительный отказ.
— Только в Царицыне, понял? Я все помню: откуда мы вышли — туда должны и вернуться.
Василий Иванович со своей вышки не видел цистерну, но по постепенному, интуитивному сосредоточению сил в этом направлении принял решение:
— Она там. — Ибо слухи были, но думали:
— Плод мечты-идеи только. Рука Василия потянулась к котелку литра на два с половиной, но он ее отвел другой рукой. И взял термос на четыре литра. Его принесла Щепка специально для себя, чтобы как снайпер выслеживать тех, у кого раньше нее кончится питиё. Примерно, как лев сторожит свою добычу на пути к водопою. Хотя некоторые говорят, что не до, а после, ибо тогда можно и на водопой самому не ходить, а сразу и наесться, и напиться. Сказки о том, что:
— Идущих на водопой — не трогаем! — очевидно придуманы для этих идущих на водопой, ибо, как говорил Емельян Пугачев Александру Пушкину:
— Небось, небось! — Когда? Перед дуэлью? Вряд ли, ибо потом было очень больно. Когда звал Ленского на дуэль? В том смысле, что думай сам:
— Покаяться, или тоже останешься без заячьего тулупчика. Вот что, собственно, значит, содрать шкуру с Марсия, как это изволил сделать Аполлон? Или как Емеля после того, как:
— Дымком потянуло, — принял в дар тулупище, который, тем не менее умудрился разорвать, что и должно было, по его мнению, символизировать, треснувшую шкуру Александра Сергеевича. В том смысле, что:
— На этот раз всё обойдется, но в дальнейшем, придется, Как Все пройти теми же:
— Узкими воротами. — Такими тесными, что:
— Даже шкуру оне заденут.
Но тут Василий заметил Тройку Вороных, как он назвал тачанку Аги.
Но это был обман зрения, идущий от неподготовленного сознания. А именно:
— В сторону цистерны со спиртом направились только Два Коня. — КВО — конь Вещего Олега, принадлежащий душой и телом теперь Пархоменко, и конь Буди — Софи-ст. Вот также думал и Пархоменко:
— Сразу не поймешь, толи дама, толи амэрикэн бой. — Но на всякий случай подчинился, ибо спирт тоже любил. Ибо:
— А кто его не любит, тем более, если еще ни разу не пробовал. — Очень, я думаю, вкусный.
— Как што? — спросил Пархоменко.
— Ты не пробовал ни разу? — в общем-то без удивления спросил Буди. Он понимал, что людей без недостатков не бывает. Да и лошадей тоже. Некоторые так прямо и лезут в тачанку, а не понимают, что и их грохнуть могут. А выпить могут и не дать. Только если перед смертью, на смертном одре.