Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
Его лицо на мгновение исказила мучительная судорога, и альфа весь сник, опустив плечи и голову. Вот она — та правда, от которой нам обоим было никуда не деться. В кино настоящая любовь была овеяна романтическим и благородным флером. Все, что делалось из любви, априори считалось правильным, возвышенным и достойным. Но на самом деле правильной и возвышенной, наверное, могла быть только одна любовь — к правде, к справедливости, к высшему благу для всех. Любовь к каждому живому существу без исключения. Да и то, такая любовь, наверное, могла заставить оправдывать даже подлейшего из негодяев, вызывая праведный гнев у тех, кто пострадал от его руки.
Любовь означала несвободу. Несвободу выбора, приоритетов, поступков. Я не гордилась тем, что сделала, но без всяких иллюзий отдавала себе отчет в том, что поступила бы так снова. Малейший шанс того, что с Йоном может что-то случиться — что-то, что отнимет его у меня навсегда, — перевешивал в моих глазах абсолютно все остальное. Вот чего не понимали церковники и вот, что делало Общество Оймаха, по-настоящему опасным. Дело было не в правде, будущем нашего мира или высшем благе для всех. Дело было в каждом альфе и в каждой омеге, что любили друг друга так сильно, что даже вся жизнь, проведенная под землей, не казалась им таким уж страшным испытанием. И именно это, а не что-либо другое в этом мире, было их главным стимулом и мотивацией. И потерявшая свою вторую половинку Гвин была опаснее и страшнее любого кардинала и даже самого Иерарха, стремящегося к власти любой ценой. Потому что не было ничего опаснее ярости сердца, от которого отсекли половину.
— Мне нужно увидеться с Меркурио, — проговорила я, когда Йон тоже вернулся в машину. Если его и удивило мое внезапное желание, он никак это не показал. Просто бросил на меня долгий задумчивый взгляд и ответил:
— Сейчас тебе не стоит покидать «Элизиум». Это небезопасно. И будет небезопасно еще… какое-то время.
— Ты что-то задумал, верно? — чуть сузила глаза я.
— Почему ты не сказала мне о звонках с угрозами? — вопросом на вопрос ответил Йон. У меня на мгновение перехватило дыхание и в голову словно ударило жаром, но я достаточно быстро сумела взять себя в руки.
— Нора тебе рассказала, да? — сделала очевидно напрашивающийся вывод я.
— Да, только что, — подтвердил альфа. — Так почему?
— Что бы это изменило? — пожала плечами я, отвернувшись к окну автомобиля и наблюдая, как за ним медленно проплывает ограда кладбища.
— Для начала мы бы сменили тебе номер, — отозвался Йон. — А еще, возможно, сумели бы отследить звонок и…
— И что? — перебила его я. — Ты и так с самого начала знал, кто за всем этим стоит. Далла тебя сразу предупредил, что ты нажил себе могущественного врага. Или ты надеялся, что меня это не затронет только потому, что ты так решил? Меня или Орию, или остальных? — Я бросила на него пылающий раздосадованный взгляд. — На что ты рассчитывал, Йон, когда ввязывался во все это? Что окажешься умнее, хитрее и способнее, чем эти выродки, для которых убить кого-то все равно что муху газетой прихлопнуть?
Его лицо ожесточилось, альфа сжал кулаки, а я сразу пожалела о том, что наговорила. Столько дней сдерживалась, и все напрасно. Проклятая жара, мошки и этот зверев скрип, с которым работала лебедка, опускавшая гробы в заранее вырытые ямы. Мне кажется, он до сих пор отдавался у меня в ушах.
— Ты прекрасно знаешь, что у меня не было выбора, — наконец глухо произнес Йон. — Тем утром, когда ты пошла к Джерому и когда Кэсс застрелила его. Как, ты думаешь, мы могли выбраться живыми из того здания? Если бы я не сделал то, что сделал, если бы не воспользовался правом сильнейшего, нас бы убили на месте.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что меня не было в том здании, если бы альфа не прогнал меня той ночью, но вдруг поняла, что этот клубок мы можем оба разматывать бесконечно. Ведь Йон не подсел бы на таблетки, если бы я не потеряла веру в себя и в силу метки и смогла его вылечить после ранения. А я бы не потеряла эту веру, если бы он до этого не попытался разорвать нашу связь. Чего он бы, наверное, делать не стал, если бы я с самого начала не вбила себе в голову, что они с Никки пара и что мне нужно приложить все усилия, чтобы самоустраниться из их жизни. И так далее, и так далее. Все в конечном счете упиралось в ту нашу встречу в складском квартале, с которой все началось. Кто был прав, а кто виноват, если все дело было в проклятой судьбе — или не менее проклятой случайности?
— Мне все равно нужно увидеться с Меркурио, — наконец устало произнесла я, решив вернуться к изначальной теме.
— Я могу связаться с ним за вас, — предложил сидящий за рулем Кадо, на мгновение поймав мой взгляд в зеркальце заднего вида. — Я же знаю, где они прячутся и как туда попасть.
— Да, так будет надежнее всего, — согласился Йон. — А тебе лучше пока посидеть дома, Хана. Пока я решаю вопрос с Сатэ.
— Решаешь вопрос? — Мне совсем не понравилась эта формулировка. — Ты ведь не собираешься…
— Объявить ему открытую войну? — сухо уточнил альфа. — Стоило бы, наверное. Но нет, это особо никуда нас не приведет, а заливать улицы кровью просто так смысла немного. Хана, у меня уже есть кое-какие соображения насчет этого. Если я рассчитаю правильно, мы одним выстрелом убьем сразу двух зайцев — решим проблему и с Сатэ, и с фермами. Но мне нужно больше времени, и я хочу быть спокоен хотя бы за тебя.
— Босс, если позволите, — снова вмешался Кадо. — У моего бывшего начальника… в смысле у Сэма — у него было своего рода… тайное лежбище, куда он сбегал всякий раз, когда обстановка чрезмерно накалялась. Это дом за городом, о нем сейчас знаю только я, наверное, так что вероятность утечки информации практически нулевая. Я могу отвезти молодую госпожу туда. Так будет даже безопаснее, чем если она останется в «Элизиуме».
— Хана? — вопросительно посмотрел на меня Йон, и я пожала плечами:
— Мне не принципиально.
— Тогда так и решим, — кивнул мой альфа.
Идея перебраться куда-то подальше от Восточного города пришлась мне по сердцу. Слишком многое в этих улицах, а особенно в стенах бывшего пентхауса Стоунов навевало на меня мрачные воспоминания. Хотелось какого-то обновления, какой-то свежей струи, и смена обстановки в целом вполне подходила на роль таковой.
Мы выехали тем же вечером после того, как я собрала сумку с вещами, а также поговорила с Джен. Сперва предложила ей поехать со мной, но альфа отказалась. Услышав о том, что Кадо собирается в Общество Оймаха, она вызвалась пойти с ним — сказала, что хочет приносить пользу и что устала сидеть в четырех стенах и жалеть себя. Я не стала с ней спорить, предупредив только, что оймахисты не любят чужаков и что ей стоит быть готовой к весьма прохладному приему. Впрочем, кажется, ее пыл это нисколько не остудило.
«Тайное лежбище» Сэма, о котором говорил Кадо, находилось на берегу небольшого горного озера. Природа здесь больше напоминала пейзажи рядом с Зеленым городом, но, наверное, в этом не было ничего удивительного, учитывая, что сам по себе дом находился ближе к нему, чем к столице. Располагавшийся в укромном уединенном уголке, он представлял собой идеальное убежище от проблем и забот большого мира, и, глядя на него, я прекрасно понимала, почему Ортего выбрал именно его.
Обращенная к озеру стена двухэтажного дома практически полностью отсутствовала — ее заменяли высокие панорамные окна, из которых, надо полагать открывался невероятной красоты вид. На первом этаже располагалась прихожая, кухня и большая гостиная, на втором — две спальни и кабинет. Плюсом — ванные и на первом, и на втором этажах, подвал, внизу небольшая кладовая, где хранились продукты, а наверху чулан, где стояла стиральная машинка. Все настолько чистое и прибранное, что я не могла не задать очевидно напрашивающегося вопроса.