Алхимик
Шрифт:
— Хочешь, я дам тебе ее номер? Попробуй поговорить с ней.
— Попробую.
Он покачал головой:
— Так ты ничего не добьешься — подумай сама. Уж теперь-то «БШ» как следует прикроет задницу. Может, если ты на полгода наймешь частного детектива, то он, имея наличными пару сотен тысяч грандов, сможетнайти какую-то ерунду. Но едва только он до нее доберется, то отправится тем же путем, что и Роули.
— Ты в самом деле считаешь, что за всем этим стоит компания?
Он с наигранным
— Добрый вечер, милое создание, на какой планете вы сегодня?
— Я на Земле, но думаю, что хотелось бы быть где-нибудь еще.
— Ты убедишься, что Вашингтон — именно то, что надо.
— Я уже предвкушаю поездку.
— Прекрасный город, чего не скажешь о его жителях. Из каждых десяти гуманоидов один — юрист; остальные девять — то ли гангстеры, то ли политики, и отличаются они только тем, что гангстеры не так продажны.
— Я удивилась, что у «Бендикса» нет там офиса.
— Есть. Правда, ближе к Мэриленду, где у них крупнейший завод в США. Можешь вслепую ткнуть в карту мира, и обязательно наткнешься на какое-нибудь предприятие «Бендикса». — Улыбнувшись, Коннор осушил свой стакан. — Мои вашингтонские встречи пройдут на день раньше — я улетаю в среду, а вы, кажется, в четверг. Так?
— Отец беспокоится, успеет ли он все кончить к четвергу — он же не может оставить анализы незавершенными. В случае необходимости он готов отложить поездку в Вашингтон.
Коннор оцепенел.
— Ты не можешь этого сделать, Монти, ты должна лететь.
Внезапно испытав смущение, она улыбнулась:
— Должна?То есть мне в самом деле этого хотелось бы, и я была бы только рада провести время с тобой, но конечно же есть более важные вещи. Согласен?
— Сегодня вечером за мной здесь следили, — тихо сказал он. — Я остановился, чтобы найти сигареты, и увидел, что в паре сотен ярдов за мной держится машина, на которую я обратил внимание, когда в десяти милях отсюда остановился заправиться. И снова заметил ее при очередной остановке.
— Где она сейчас? — обеспокоенно спросила Монти.
— Куда-то юркнула в ночь.
— До чего жуткое ощущение, — поежилась Монти. — Оно пугает меня.
Коннор опасался именно за Монти, а не за себя, но не хотел говорить об этом, чтобы не пугать ее еще больше. В данный момент она все воспринимала совершенно правильно и хранила спокойствие, источник которого крылся в больших запасах ее личностных качеств. Она хотела, чтобы ее чувства неустанно были настороже, чтобы страх не туманил ей поле зрения.
— Такого рода вещи не пугают меня, — сказала она. — Они раздражают. Дико злят. Я не люблю, когда кто-то вторгается в мой мир.
— Как и я.
Он взял ее руки в свои, крепко сжал и посмотрел ей прямо в глаза.
— Монти, ты должна ехать.
Она чувствовала что-то странное, но не могла понять, что именно… словно ее антенны улавливали какие-то
— Почему?
— Ты веришь мне?
Монти помедлила, но затем с преувеличенной горячностью ответила:
— Да!
— Тогда прошу тебя — слушай меня.
85
Среда, 30 ноября 1994 года
Клик. Другой канал. Вой сирены, визг тормозов. Клик. Канал снова сменился. «Но я люблю тебя, Эдвард, — заверяет женщина. — И всегда любила тебя». Бах — и взрыв ручной гранаты. Клик. Смена канала. Рев толпы. «Мяч у Линекера, он делает передачу поперек поля…» Клик. Очередная смена канала. Две женщины по-итальянски орут друг на друга; по обрезу экрана бегут субтитры.
Клик. Слава богу, экран стал слепым и молчаливым.
— Спасибо, Господи, что по телевидению идет такое дерьмо. — Никки бросила пульт на прикроватный столик. Она отпила вина, взяла свой роман Марио Варгаса Льосы, прочитала один абзац, с треском захлопнула книгу и стала рыться в куче мятых журналов, разбросанных по кровати, которые она не убрала, когда час или около того назад они стали заниматься любовью.
Ганн, до пояса прикрытый простыней, опасался, что слишком много выпил. Он лежал погруженный в свои мысли, стараясь не обращать внимания на надоедливые попытки Никки отвлечь его. Проблема Коннора Моллоя и Монтаны Баннерман росла на глазах и серьезно беспокоила его.
Эта дамочка Баннерман что-то вынюхивала в водолечебнице. Она бродила вокруг здания. Снова была в доме Уинстона Смита. Затем отправилась в многоэтажную автостоянку. И черт побери, можно не сомневаться, что забрела она туда не случайно.
Все это ему не нравилось, ну совершенно не нравилось. Может, завтра ему выделят бюджет, за который он ратовал, но у него оставались сомнения. А тем временем ему пришлось организовать плотную слежку, заставив сверхурочно работать и без того уже измотанных сотрудников. Он хотел иметь в своем распоряжении плотную невидимую сеть, а не команду, которая так устала, что совершает ошибки. В домашних телефонах объектов стоят «клопы», их служебные телефоны непрерывно прослушиваются. Очень важно, чтобы они не догадывались о слежке; он ни в коем случае не хотел вызвать у них настороженность.
Что бы им ни было нужно, он собирался на блюдечке преподнести это Кроу. Он хотел не только выяснить несколько очень сомнительных моментов, но и мечтал увидеть, как отреагирует исполнительный директор, когда услышит новость, что драгоценная доченька его дорогого ученого оказалась гнусной маленькой потаскушкой. Он лелеял идею, что Кроу придется предпринимать действия, к которым на самом деле он не хотел бы прибегать. Кроу нравилось ставить других людей в неудобное положение. Дайте ему неделю-другую — и Кроу как миленький будет извиваться перед ним.