Алхимия вечности
Шрифт:
Вы могли не замечать этого факта, но индуистское общество разделено на четыре касты: брамины, кшатрии, вайшьи, шудры, но саньясинов нет среди них, они не принадлежат ни одному классу, ни одной касте. Если брамины становятся саньясинами, они становятся просто саньясинами. Если кшатрия становится саньясином, он становится просто саньясином. Саньясин выше касты и выше класса. Когда вы не были саньясинами, а были домохозяевами, вы могли быть браминами, кшатриями, вайшьями и шудрами. Но когда вы прыгнули и стали саньясинами, вы больше не можете быть браминами, и все, что связано с браминами, отбрасывается вами.
Когда вы становитесь саньясинами, вы проходите через
Есть одна очень красивая история. Буддийский монах проходил по деревне. Он жил в этой деревне перед тем, как принял саньясу, и очень красивая девушка в деревне любила его. Она узнала его в лицо. Конечно, лицо его полностью изменилось. Его трудно было узнать, он путешествовал с многими бхиккху, с буддийскими монахами вместе. Они все были похожи друг на друга. Одна и та же одежда, побритые головы, и на них не было распознавательных знаков. Но она узнала его, и последовала за ним.
Она сказала бхиккху: «Ты не сможешь обмануть меня. Я узнала тебя сразу. Ты тот же самый человек, которого я так любила!»
Монах ответил: «Только лицо то же самое. Но того человека нет больше, он умер».
Девушка сказала: «Но ты любил меня!»
Монах ответил: «Снова говорю тебе. Этот человек уже мертв. И если я когда-либо встречу его, я передам ему твои приветствия. Я скажу ему, что эта девушка все еще любит его. Но я не думаю, что эта встреча возможна!»
Для отречения самое важное - это разрушить связь со старой личностью.
Будда вернулся в дом, где родился и его отец был сильно сердит на него. Будда сказал ему: «Пожалуйста, послушай меня. Я не тот же самый Сиддхартха, который оставил дом».
Конечно, отец очень сильно рассердился. Он сказал: «Ты что, учишь меня? Я - твой отец. И я родил тебя. И я очень хорошо знаю тебя!»
Будда снова сказал: «Ты даже не знаешь себя. Как же ты можешь знать меня?»
Это подействовало, как топливо, и отец еще больше рассердился. Он начал кричать: «Кто ты такой? Как ты ведешь себя со мной? Мой собственный сын, моя кровь и плоть! О чем ты говоришь мне?»
Гаутама Будда сказал: «Успокойся, пожалуйста, потому что того человека, который ушел из дома, нет больше».
Этот метод саньясы использовался, как прыжок из кожуры, в которую общества обернуло вас. Было еще много методов, чтобы разучиться. Я говорил снова и снова, что медитация - это глубокое искусство разучивания. Забудьте обо всем, чему вы научились, выбросите это. Станьте чистым листом снова! И все, что написало общество, смойте с себя. Это можно сделать. Медитация - это метод, и вы можете разучиться.
Образование - это метод, который дает вам возможность научиться чему-то, а медитация - это метод, который дает вам возможность разучиться.
Рассказывают историю про то, как Махавира решил покинуть дом. Но его мать была еще жива, и она сказала ему: «Не уходи, не отрекайся, пока я не умру. Не говори больше об отречении. Ты говоришь о любви и ненасилии, но если ты отречешься от мира, ты убьешь меня, уничтожишь. И поэтому не говори мне об этом!» Но даже его мать была удивлена, потому что Махавира никогда больше не говорил об этом. Вся семья была удивлена. Разговор больше не заходил ни об отречении, ни о саньясе. Только однажды Махавира заговорил об этом, и тогда мать рассердилась, и он замолчал.
Два года он вообще не говорил об этом. Потом его мать умерла, он вернулся домой однажды, и спросил своего старшего брата: «Теперь моя мать умерла, так позволь же мне отречься от мира».
Брат рассердился. Он сказал: «Какие глупости ты говоришь? Мы страдаем от большой потери. Мать умерла, а ты уже говоришь о саньясе? Не говори об этом вообще!» И Махавира молчал еще два года.
Вся семья была в шоке. Они думали, что он настроен решительно, а тут? Но потом они начали чувствовать, что он был в доме, но на самом деле, его там не было. Он полностью отсутствовал. Никто не чувствовал его присутствия. Он превратился в тень. Проходили месяцы, и однажды внезапно кто-то воскликнул: «Где Махавира?» Он был в доме. Он стал настолько отсутствующим, что вся семья однажды собралась и сказала: «Ты себя ведешь так, что теперь мы просто обязаны позволить тебе принять саньясу. Ты можешь принять саньясу, потому что, на самом деле, ты ее уже и так принял! Тебя нет с нами!»
Махавира ушел из дома в тот самый день. Кто-то спросил у него: «Почему же ты уходишь? Почему ты решил покинуть семью?»
Он сказал: «В этом не было необходимости, я совершил внутренний скачок. В тот день, в который я принял такое решение, я стал саньясином. Только моя тень была там, я не стал принимать внешнюю саньясу из-за того, что это беспокоило мою мать. И мне не нужно было уходить. В доме оставалась только моя тень, меня не было там. В тот день, в который я принял это решение, все начало происходить. Эти четыре года, проведенные в доме, ничего для меня не значили. Я был прост тенью. Я мог оставаться в этом доме всегда!»
В тот день, в который вы действительно принимаете решение прыгнуть в саньясу, прыжок происходит, потому что решение - это прыжок. Даже осознание того, что вы в глубоком заключении, само это осознание, помогает вам двигаться. Теперь, раньше или позже, эта тюрьма не может быть больше тюрьмой для вас.
Но западная психология создает очень вредоносное отношение. Они говорят, что вы и так уже закончили свое развитие, что в семь лет ваша судьба уже решена, и теперь вы больше ничего не можете сделать. И если вы так начинаете думать, ничего действительно нельзя сделать, но не потому, что вы уже закончили свое развитие, но просто потому, что вы так думаете. Если вы считаете: «Ничего нельзя сделать, потому что я и так уже определен, все уже вложено в мой ум, что я могу сделать? И теперь мне только остается быть в заключении. И это моя жизнь. Если вы думаете так, это мышление становится препятствием для вас. Других препятствий нет.