Алмаз Тёмных
Шрифт:
— Пять минут переодеться!
Я удивилась. До суда три дня. Перевод из «одиночки» следственного изолятора при полицейском управлении должен был состояться за сутки до суда. Почему сейчас, почему так поздно ночью, после отбоя?..
Как я тут оказалась, спросите вы?.. Да очень даже легко.
Перемещение с помощью «зеро» действительно оказалось мгновенным. На несколько секунд я была оглушена и полностью дезориентирована, не понимая, что случилось. Контейнер выпал из ослабевших рук и гулко
Я осмотрелась в тусклом освещении. А, вот оно — хвалёный супербайк, на седле — шлем. Обо всём позаботились. Раньше я бы порадовалась случаю погонять на такой крутой штуке… Как только я убрала контейнер в багажник, села и завела мотор, начали подниматься автоматические ворота паркинга, где не было других транспортных средств, кроме этого крутого мотоцикла. Если за мной погоня — а она, скорее всего, возможна, то пора уходить, и как можно скорее.
Дорогая игрушка не подвела. В пригороде Дублина я сбросила скорость, бдительно посматривая по сторонам, но никто и не пытался меня остановить.
Дверь нашей с Лоис квартиры на Генри — стрит была опечатана и оклеена полицейской лентой — печальное подтверждение слов милорда Морни. Мне нельзя здесь задерживаться, я только возьму кое — что… Прежде всего — мои ножички, один — в ножны на правую руку, второй — на левую щиколотку. Давно я вас не носила, ребята — сегодня точно пригодитесь. Вторая вещь — крохотное световое панно, куда были сохранены цифровые фото и видео родителей, и нас с Лоис. Я бережно пристроила вещицу во внутренний карман куртки.
Есть еще один человек, которого надо было предупредить, чтоб уносил ноги — Патрик Райли. Я набирала его номер пять раз — без успеха. Трубку никто не взял. Боюсь, звонить уже некому…
Время работало против меня. Надо было ехать на Эбби — стрит.
У офиса Кревана стоял его «Кочевник». Я заглушила мотоцикл, забрала контейнер и нажала кнопку звонка. Металлическая дверь открылась сразу.
Бойл был один в своей бильярдной, окутанной сигарным дымом. Едва я вошла, он двинулся ко мне с распростёртыми объятиями.
— Пэнти, куколка!
— Стой. — Я взяла тяжёлый контейнер в левую руку и дала понять, что правая готова метнуть скин. — Где Лоис?
Взгляд Бойла стал злым.
— А где камушек?
— Вот. — Я бросила контейнер на пол. — Та самая грёбанная копия, которую лепили четыре года. Других внутри нет.
— Значит, и Лоис больше нет. — Сказал Креван с таким безразличием на лице, что я возненавидела его ещё больше.
— Я знаю, что её нет. И я знаю, кто виновен в этом.
Сигарный дым плавал вокруг шапки соломенных волос Бойла.
— А кто ж у нас виновен — то? Ты, куколка, и больше никто. Вокруг тебя вечно кто — то подыхает, Пэнти. То твои родители, то девки из борделя,
оречь, казалось, заполнила всё моё сердце. И Райли тоже убрали, значит… Я приношу несчастье?.. Хорошо. Пуст так. Тогда последним, кому я его принесу, будет сам Креван. Лишние красивые слова тут ни к чему.
Траектория броска ножа была безупречной, но Бойл ждал этого броска. Его встречное движение с одновременным прикрытием горла согнутым локтем, скин вонзается в предплечье. Я молниеносно наклоняюсь за вторым скином, но получаю болезненный удар в правое плечо и лечу спиной в ближайший угол, откуда Бойл выволакивает меня за волосы.
— Размочила свою щёлку для остроухого, да?.. А какой притворялась скромницей…
Я изворачиваюсь и бью основанием ладони Бойлу снизу в подбородок, так, что его зубы хрустнули, но правое плечо, ноющее от боли, меня подводит, удар не в полную силу… Господин Смит бы не сплоховал — его удар сломал бы Бойлу шею. Всё, чего я добилась — это брань в мой адрес и второй бросок в угол. Чувствую во рту привкус крови, но я так просто не сдамся. Снова тянусь за ножом, и вдруг — распахивается дверь, и я вижу знакомого мне блондина в сопровождении трёх полицейских. Все в форме, как порядочные…
Взгляд блондина обращён на контейнер. Кажется, он сразу всё понял и сделал выводы.
— осподин Бойл, уймитесь и не сотрясайте впустую воздух. Мисс Мун, выньте и положите на пол нож. Встаньте лицом к стене. Вы арестованы.
А потом было десять дней быстрого предварительного следствия, где даже мой адвокат — рахитичный юноша в имитации дорогого костюма, — не собирался делать вид, что как — то сможет изменить мою судьбу к лучшему. Они закроют меня до следующего подходящего дела — не приходилось сомневаться.
Вот почему я теперь куковала в одиночной камере в следственном изоляторе и была так бесцеремонно разбужена седым псевдо — Сантой.
— Что ты копаешься, как примадонна в гримёрке? — Раздражённо буркнул Перси, что было совершенно не в его характере.
Что ж, всякое бывает. Небось, из — за ночного дежурства…
— Руки!
Ну, точно переводят в камеру в здании суда, раз пришлось надевать «браслеты».
— Ты хочешь сводить девушку в кино, на ночной сеанс, Перси? Прокатимся?
— Прокатимся, Мун. Только не в кино.
Мне забирать нечего, кроме самой себя. Я проверила — самая ценная вещь, световое панно — в кармашке куртки. Зарядки в нём хватит года на три.
Перси взял меня за предплечье и повёл по коридору, будучи явно в скверном расположении духа. Не менее в скверном расположении духа он находился, когда чуть не придавил мне ногу дверцей полицейской машины во внутреннем дворе управления.
— Всё в порядке, Перси? — Спросила я, поскольку на деда уже было жалко смотреть.