Амнистия
Шрифт:
– Выходит, милиция его не нашла, а вы нашли?
Журавлев открыл о край стола две бутылки пива, вырвал ногу жареной курицы. Он заел мясо помидором и вытер губы куском газеты.
– Я же говорю, милиция не особенно старалась найти, – сказал он. – В то же самое время, когда пропал Тарасов, так же бесследно исчезли два его приятеля. Это некто Борис Алтынов и Роман Яновский. Не слушали о них?
– Возможно, слышал.
– Молодые люди, им нет и тридцати. Спортсмены, перворазрядники по боксу. Оба из благополучных обеспеченных семей. Их родственники также обратились в милицию. И результат тот же, парней искали, но не нашли. Об их судьбе по сей день ничего не известно. Можно только предположить, что ребят нет в живых. Ясно, что между исчезновениями должна быть связь.
– Но какая?
– Пока этот вопрос остается без ответа. Зато все три друга, которых мы преждевременно записали в покойники, появляются в Рыбачьем. С какой целью, мы не знаем. Пока не знаем. Факт, что в поселке они гостили два или три дня. Больше ничего о судьбе Алтынова и Яновского, о том, куда они направились, не известно. А Тарасов спустя год после этих событий вынырнул в Москве.
– Откуда вы все это знаете?
Журавлев щипал курицу, кусал помидоры, запивая еду пивом.
– Это же люди, а не котята. Кто-то что-то видел, запомнил. Первой жертвой Тарасова стал Осипов, старшего брата которого мы, дай Бог, увидим завтра. Вот я и предположил, что это человек информированный. Отправил к нему своего помощника Вилкина. И не ошибся. Возможно, Осипов последний человек, кто видел живыми Алтынова и Яновского. Вилкин кое-что накопал. Но Сергей Николаевич Осипов, истопник, ждет со мной очной встречи. Он готов кое-что рассказать.
– Что-то я после всех этих событий туго соображаю, – Локтев повертел пальцем у виска. – Значит, по-вашему, получается так. Из Петрозаводска одновременно исчезают три человека, знакомых друг с другом. Это Тарасов, Алтынов и Яновский. Следы Алтынова и Яновского теряются в поселке Рыбачий на берегу Онеги. Спустя год Тарасов появляется в Москве. Так?
– Совершенно верно, – кивнул Журавлев.
– Но зачем нам нужны какие-то посторонние люди. Например, Алтынов? Мы ведь ищем Тарасова. Или у вас есть какая-то особая версия?
Журавлев приложился к горлышку, пустил в пивную бутылку несколько воздушных пузырей. Оторвавшись, потер ладонью круглый живот.
– Понимаешь ли, год назад эта троица появилась в Рыбачьем не случайно. У них была своя цель. А моя версия такова. Незадолго до всех этих событий в Ленинградской области ограбили инкассаторскую машину. Были убиты двое охранников, деньги исчезли. Преступление не раскрыто до сих пор.
– А грабители?
– Они остались с хорошим уловом. В переводе на доллары получается около миллиона. Так вот, я предполагаю, что действовали наши персонажи. Затем они приехали в Рыбачий, чтобы временно лечь на дно или спрятать деньги. Возможно, и то и другое. Но в поселке что-то пошло не по их сценарию, случилось что-то непредвиденное.
– Тарасов убил своих подельников? – предположил Локтев. – И оставил себе всю добычу.
– Возможно, – кивнул Журавлев. – Но, скорее всего, произошло нечто другое. Иначе для чего Тарасову целый год скрываться неизвестно где, затем вдруг объявляться в Москве и убивать направо и налево? Тарасов с кем-то сводит счеты. Это ясно. Но какое отношение его теперешние жертвы имеют к событиям годичной давности? Если мы ответим на этот вопрос, то сможем узнать: кто на очереди у Тарасова. Узнать и устроить ему ловушку. Усек?
– А как вы, собственно, построили свою версию? На чем она основана?
– Можно сказать, на песке, – вздохнул Журавлев. – Немного фактов и много интуиции. И ещё мой собачий нюх.
– А почему этот истопник Сергей Николаевич должен вести с ними откровенные беседы? Какой у него интерес?
– Материальный. Сугубо материальный. Человек он, мягко говоря, не богатый. Получает какие-то гроши, а с них ещё алименты выдирают. Осипов рад лишней копейке. И, мне кажется, готов нам многое раскрыть. Так сказать, приподнять завесу. Мой помощник подготовил Осипова к нашему приезду. Истопник нас встретит на автобусной остановке.
– Я ещё хотел спросить…
– Все, остальные вопросы позже. Сейчас ешь, пей и набирайся сил.
Журавлев показал пальцем на жареную курицу, от которой осталась лишь половина.
Глава шестнадцатая
– Откройте, милиция.
Максим Субботин прикоснулся рукой к замку, но отдернул руку, отошел от двери. Он бросился к телефону, хотел набрать номер отца, но вспомнил, что того сейчас нет на месте. Так сказал его охранник, этот, как там его черта? А, Седов. Так что же делать?
А в дверь уже барабанили кулаками. Стучите, стучите, мать вашу. Барабаньте, если у вас кулаки из нержавейки, дверь-то стальная, она выдержит.
– Открывайте, милиция.
Даша растеряно стояла в коридоре.
– Что делать, Максим?
– Иди в комнату. Сядь и сиди. Какой-то алкаш ошибся дверью.
Но Даша осталась стоять, где стояла. Максим вернулся к двери, глянул в глазок. В этот момент ему не было страшно. Такую дверь не возьмут даже пули семь шестьдесят два Калашникова. Мужчина в милицейской фуражке выглядел возбужденным, он раскраснелся лицом, стал похож на циркового клоуна.
Как все это глупо, как похоже на бездарную пародию
– Немедленно откройте, милиция.
– Что вам надо?
– Откройте.
Мужик с удвоенной силой застучал в дверь кулаком. Но быстро утомился этим занятием, нажал пальцем на кнопку звонка. Надавил на кнопку снова и снова. Максим схватил за ножку табурет, размахнулся, и разнес пластмассовую коробку звонка в мелкие куски.
Звонок жалобно тренькнул и замолчал. Заискрила проводка, пахнуло горелой резиной.
– Открывай дверь, – орал на лестнице мужик в фуражке. – Открывай, иначе будем ломать.
– Если вы из милиции слушайте сюда, – крикнул Максим. – Со мной так не разговаривают. Мой отец большой человек. Он будет этим не доволен. Ты без погон останешься. А теперь убирайся отсюда и мартышек своих прихвати.
В глазок Максим видел, как из-за спины лже милиционера выскочил какой-то мужик в цивильном костюме и раскрыл пасть:
– Трахали мы твоего папашу во все дыры, – заорал мужик. – А ты сейчас сам зад подставишь. Открывай, сука.
Но вперед снова вышел мужик в милицейской форме.