Аналогичный мир - 4
Шрифт:
Поев, Андрей со вздохом вытянулся на подстилке.
— Андрюха, — Алиса стояла над ним, крутя в руках мяч. — Идём играть.
— После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать, — внушительно ответил Андрей, переворачиваясь на живот.
— Андрюша, — сразу встревожилась Женя, — на солнце вредно спать. Давай тогла в тень.
— Перенести? — предложил Эркин.
Андрей приподнял голову и с лукавой насмешкой порсмотрел на низ.
— Женя, расслабься, а?
— Да ну тебя, — рассмеялась Женя, — собирая посуду и салфетку. — Эркин, давай крошки стряхнём.
— Давай.
Эркин взялся за углы подстилки, и Андрей скатился на землю, даже не успев
— А вот я вас обоих положу!
Несколько минут они втроём валяли и мутузили друг друга при самом деятельном участии Дима и ободряющих кликах Алисы и Кати, пока Женя не провозгласила, что победили все и сразу. Победители получили из её рук по яблоку и присели отдохнуть.
Грызя яблоко, Тим косился на Андрея. Однако… доходягой в лагере не был, и умеет много, видно… у брата — он невольно усмехнулся — научился, а Мороз… что Мороз, просроченного спальника только на дистанции пулей можно взять, и то лучше автоматом, с пистолетом… всякое бывало. Из милицейских, а в их тренажёрном он уже многих посмотрел, и на ринге, и на ковре попробовал, ни один и близко не стоял. Ну так, там и школа, и — он снова усмехнулся — стимулы другие. Любил им хозяин напоминать, что стимул — это палка с железным наконечником, которой скот толстокожий тыкают, чтоб слушался и шевелился быстрее. Как про стимул заговорил, так, значит, порка будет поголовная.
Андрей, почувствовав его взгляд, повернул голову, и их глаза встретились. И Андрей улыбнулся и подмигнул ему. Тим ответил улыбкой и отвёл глаза.
Эркин с блаженным вздохом вытянулся на спине, закинув руки за голову. Всё хорошо, по-настоящему хорошо. А Жене? Он повернул голову. Женя лежала рядом, тоже на спине, вытянув руки вдоль тела и закрыв глаза. Если б не люди вокруг… Эркин отвернулся и опустил веки. Солнце просвечивало сквозь них, не давая заснуть.
Пробираясь между лежащими и сидящими вокруг людьми, Джинни увидела Эркина. Мой бог, какой же он… красивый, ведь она… она никогда не видела такого, о мой бог… ну, что он нашёл в Джен? Чем Джен лучше неё? А он, да он спас её. Спас и пренебрёг, а это гона его тогда не замечала, она вообще там рабов не рассматривала, а он-то же её видел, раз запомнил… её уроки, её голос… Она заставила себя отвернуться и пойти дальше. Да, жена — не стенка, можно отодвинуть. Все так говорят. А как? Чем его держит Джен, что он ни на кого даже не глядит. А может… может, это потому, что он — индеец? Может, все индейцы такие? Один раз и на всю жизнь. И… Громовой Камень? Джинни тряхнула головой и вбежала в воду.
Полежав немного, Женя села, и сразу открыл глаза Эркин. Женя посмотрела на него и улыбнулась.
— Пойдём поплаваем? — предложил Эркин.
— Давай, — легко вскочила на ноги Женя.
— Идите, — Андрей с блаженным вздохом перевернулся на живот- Я пригляжу.
— За продуктами? — уточнил, вставая, Эркин.
— За ними в первую очередь, — заржал Андрей.
Засмеялась и Женя.
Алиса, занятая игрой в щелбаны с Димом, только мельком посмотрела вслед уходившим Жене и Эркину.
Взять Женю за руку Эркин рискнул уже возле самой воды. Так, рядышком, они вошли в воду и поплыли, по-прежнему держась за руки.
Эркин не ожидал, что женя так хорошо плавает, и не подозревал, какое это наслаждение: плыть рядом с Женей,
— Женя, ты расслабься, не мешай воде.
— А если нас далеко унесёт? — улыбнулась Женя.
— Я тебя донесу, — очень серьёзно пообещал Эркин.
Наигравшись в щелбаны, Алиса подобрала мяч и в обнимку с ним подошла к Андрею.
— Андрюха.
— Чего тебе? — поднял он голову.
— Я огурец хочу.
Андрей встал и полез в корзинку с продуктами.
— Вот, держи.
— Ага, спасибо.
Алиса села на подстилку и стала вгрызаться в огурец, искоса поглядывая на Андрея.
— А ещё чего? — улыбнулся он.
— Ну-у, — неопределённо протянула Алиса и стала рассуждать вслух. — Ну, купаться если, ты без мамы не согласишься. В мяч если, ты длинный и у тебя ноги больше, ты меня обыграешь, в щелбаны тоже тебя только Эрик обыграет. В «ласточкин хвостик» тебе зазорно уже будет. А ни лото, ни шашек не взяли, — и вздохнула.
— Значит, ляг и просто так полежи, — посоветовал Андрей.
— Просто так неинтересно, — возразила Алиса.
— Тогда в щелбаны, племяшка, — Андрей сел, скрестив ноги. — Давай на одну до десяти.
— На щелчки или конфеты? — уточнила Алиса, усаживаясь напротив.
— Вот победитель и решит. Начали.
Матрац Тим купил большой, так что они и втроём бы свободно уместились, но Катя настолько явно устала, что Тим встал и перетянул матрац вместе с детьми в тень.
— Вот так, лежите и отдыхайте.
— Пап, а ты? Купаться пойдёшь?
— Нет, — улыбнулся Тим. — Я здесь.
Он сел на прогретый солнцем песок, охватив колени руками. Да, на пляже ему ни разу работать не приходилось, хотя… бассейн, правда, но тоже как пляж…
…Вода в бассейне подкрашена, отливает синевой и пахнет чуть йодом и солью. Под море сделано — соображает он. Очередной хозяин и ещё трое беляков, все в одних плавках, полулежат в шезлонгах вокруг низкого столика, а он прислуживает у стола, меняет чашу со льдом, выставляет и убирает бутылки с виски и водой, меняет стаканы. Жарко, ослепительно светит солнце, ему-то ещё ничего, он, как приказано, сегодня в лакейском, а вот Чаку в кожанке париться в укрытии совсем хреново. Зачем страховка на дистанции, когда ни один из этих дряблых пузанов ни хрена не может, и оружия у них нет. Но хозяин велит — они повинуются. Разговоры он слушает, не слыша, но запоминая. Когда их вернут с аренды Старому Хозяину, то придётся всё повторить слово в слово, а сейчас… сейчас его дело — при малейшей угрозе вырубить нападающего, а что велено Чаку, так то Чак знает. Меньше знаешь — дольше живёшь. А много беляков замочишь — сам у финиша окажешься. И против приказа не попрёшь, там же и ещё быстрее будешь.
— Подай коньяк.
Это уже ему. Он отходит к бару, достаёт бутылку и слышит сзади характерный хлопок. Чак? Понятно. Значит, как в прошлый раз. Он возвращается к столу с бутылкой и коньячными рюмками. Один из беляков лежит на краю бассейна и медленно сползает в воду. Тоже понятно: ранен, но вырублен, сейчас упадёт и утонет. Двое других оцепенело смотрят на тело, а хозяин кивком показывает ему на виски и лёд.
— Убери это и налей.
— Да, сэр.
Хозяин берёт рюмку с коньяком, подносит к губам, но не пьёт, вдыхает запах, рассматривает, греет рюмку, прокатывает между ладонями, чтобы усилить запах. Наслаждается. Убитый, да, конечно, никто же не собирается спасать раненого, так что, уже мертвец, хоть пока и дышит, наконец плюхается в бассейн, и двое белых поднимают глаза. Самый молодой из них напряжённо улыбается.