Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Замолчи.
— Сгони. Таракан краснопузый…
У себя в комнате он тяжело сел на кровать. Ну и что? Ничего нового ты не услышал. И о запахе. И о тараканах, что полезли в Россию. И о дикарях. И ещё много о чём… Иногда молчал, будто не слышал или не понял. Иногда отвечал, что не курносому кацапу, белой глисте пасть разевать. Иногда бил. Иногда разворачивался и уходил. А что делать сейчас? Он достал сигареты и закурил. Побить её? Ну, это не серьёзно. Съехать? Сегодня же сходить в бюро? Да, найти комнату с пансионом — не проблема. И всё? Нет, это тоже несерьёзно. Воин не слушает женскую болтовню. Особенно, когда говорят за спиной и шёпотом.
…Громовой Камень вместе со всеми рассмеялся удачной шутке Алексея. Липочка явно не поняла, в чём соль, но тоже смеялась.
— Гриша, пойдёте на пляж? — спросил Виктор.
— Нет, — улыбнулся Громовой Камень. — Я в библиотеку.
Липочка скорчила пренебрежительную гримаску. Громовой Камень заметил брошенный ей предостерегающий взгляд Капитолины Алексеевны и скрыл улыбку поднесенной к губам чашкой.
— Виктор Савельевич, а вы пойдёте на озеро? — глаза у Липочки заблестели.
Но ответ Виктора погасил этот блеск.
— Да, мы договорились прямо там встретиться. Гуго, а вы?
Гуго улыбнулся.
— Нет, мы там были вчера. У нас на сегодня другие планы.
Липочка недовольно надула губки и промолчала. Тем более, что все уже с благодарностями за вкусный завтрак вставали из-за стола.
У себя в комнате громовой Камень взял с этажерки тетрадь для записей, переложил её на стол. В воскресенье библиотека работает полдня и только читальный зал. Если он хочет всерьёз поработать, то надо переодеваться и идти. Но он стоял посреди комнаты, заложив руки за спину и сам себя держал за сжатый правый кулак. Если бы не нога… тогда, на Купалу, когда он с Джинни плавал в озере, так они были в стороне от всех, и Джинни убегала к воде первой и не видела, как он, хромая и волоча ногу, ковылял за ней, а в воде, да ещё ночью… А днём, под солнцем у всех на глазах… нет уж. Джинни наверняка там будет. Ей, да и остальным незачем видеть его… таким.
Он упрямо тряхнул головой и стал переодеваться. Ничего страшного, на озеро он сходит в будни, с утра, когда все на работе и в поле, так что там вряд ли кто будет, кроме мальчишек. Да и те, скорее всего, уйдут со взрослыми на покос.
Когда Громовой Камень, одетый уже «по-городскому», спустился вниз, ему встретилась Ефимовна.
— Здравствуйте, — улыбнулся он ей. — Оладушки сегодня были необыкновенные.
— На здоровье, Гриша, — заулыбалась Ефимовна. — В библиотеку никак?
— Конечно, — весело ответил Громовой Камень, беря из стойки свою палку.
— Ну, и на удачу тебе, — она обтёрла руки заткнутой за пояс фартука тряпкой. — С богом, Гриша, я закрою.
Дорога к Культурному Центру была ему уже хорошо знакома. Шаг за шагом, шаг за шагом. Дорога хорошая, ровная. Можно идти и думать о своём. Что когда денег нет, то из всех развлечений остаётся бесплатная библиотека. А сегодня вечером кино. Новый фильм. А вечерний сеанс стоит пятьдесят копеек. А если пригласить Джинни, то надо заплатить за неё и ещё чем-нибудь угостить. А денег…
Мысли о деньгах были неприятны. И потому, что их — денег — мало, и потому, что сами мысли непривычны. Что в интернате, что в стойбище, что в армии он обходился без денег. Они, если и были, то как несущественная добавка, без которой вполне можно прожить. А здесь… получив отпускные, он тогда весь вечер просидел, считая, пересчитывая и прикидывая. Отложил плату за пансион. Была сначала мысль отдать деньги вперёд до сентября, но как бы из-за этой чёртовой дурёхи не пришлось переезжать. А выцарапать
Сегодня в библиотеке дежурила Ната. В читальном зале тихо, прохладно и пусто. Конечно, в воскресенье, да ещё по такой погоде есть развлечения и поинтереснее. И обрадовалась Ната Громовому Камню вполне искренне.
Громовой Камень охотно поддержал разговор о новых поступлениях, интересной статье в «Науке и жизни», очередном номере «Семьи и школы» и… и время полетело совсем незаметно.
Сенокос — летняя страда. Кто не успел, тот опоздал, не возьмёшь сена летом, зимой и подавно не будет. Эркин слышал это со всех сторон. У кого угодья были недалеко от дома, со среды косили по вечерам и ночью, а на смену приходили невыспавшимися и оттого злыми на весь мир.
— Хоть бы отгулы дали!
— Жди!
— Догонят и добавят.
— Либо завод, либо земля, знал, на что шёл.
— Тебе хорошо, у тебя зятьёв да сябров, хоть в роту построй, а у меня… я, да я, да сам с собой.
— А на хрена ты тогда с коровой вяжешься, коль её правдать не могёшь?!
Это магазинное пойло хлебать?!
— Тогда не скули. У всез болит.
— Мороз, косить умеешь? Хошь, научу?
— Ты смотри, ловкач какой!
— Не, я у Кольки работаю, — улыбнулся Эркин. — А косить я умею.
— А брат?
— Ну, чего лезешь, где старший, туда и младший идёт. Чуня!
— А пошёл ты…!
Эркин немного опасался, что пойдёт разговор о помочи Медведеву как старшому, но, похоже, этого никто даже не думал, каждый сам за себя страду избывал.
В пятницу, когда они с Колькой сговаривались, к ним подошёл Миняй.
— Готовь косу, — властно приказал он Кольке.
У того даже челюсть на секунду, а то и на две отвисла.
— Ты… ты ж…
— Заткни хлебало, Моряк! — рыкнул Миняй. — Много вы без меня накосите.
И отошёл явно считая дело решённым.
Надо же, — Колька озадаченно покрутил головой. — Ну, не ждал.
— Он по земле тоскует, — помедлив, ответил Эркин.
Колька кивнул и улыбнулся.
— Ну, в три-то косы за выходные смахнём.
— В четыре, — поправил его Эркин. — Да, и эти, — он не мог вспомнить нужное слово, — ну, чем скошенное переворачивают, чтобы сохло.
— Грабли? — подсказал Колька.
— Ну да. Тоже четыре. Скосим, перевернём, дальше косим, а это сохнет.
— Ну да, кивнул Колька, — если за выходные управимся, то там неделя, ну, две, и свезти можно будет. Сеновал я сделал.
И уже в бытовке, переодеваясь после смены, ещё раз условились, что Морозы, оба, с Миняем затемно зайдут к Кольке и уже оттуда все вместе на луг.
Домой Эркин шёл с Миняем.
— Пожрать надо взять. Хлеба там, и ещё, — Миняй пыхнул сигаретой. — В лугах заночуем, так что кулеша наварим.
— Чего?
— Не ел, что ли? — удивился Миняй. — Ну, слушай.
Выслушав обстоятельный рецепт, Эркин кивнул.