Анатомия зла
Шрифт:
– И неизвестно чему совершал жертвоприношения, – мрачно добавила Клара.
– Человеческая жизнь, моя дорогая, испокон веков была разменной монетой в руках сильных мира сего... А ты переживаешь из-за какого-то черномазого придурка.
На сей многозначительной ноте и закончился их разговор. Оба надолго умолкли, думая каждый о своем.
Дыбящиеся со всех сторон горы превратились в темно-фиолетовые силуэты на фоне угасающего неба, когда они въехали, наконец, в город.
– Эрих, что меня в тебе удивляет... – после долгих раздумий сказала Клара. – Фашизм с его ужасами давно уже канул в лету. Вокруг нас другая жизнь. Но мне иногда кажется, что мыслями или душой ты больше там, чем здесь. Тебе известны такие подробности, какими мало кто сегодня даже может заинтересоваться. Это потому, что твой отец был одним из них?
Задавая такой вопрос, Клара ждала взрыва, грубости, отповеди. Она знала, что тема отца для него самая болезненная. Но он в очередной раз не оправдал ее ожиданий. Ответ его прозвучал грустно, доверительно и загадочно:
– Наверное потому, что я себя ощущаю одним из них. Их идеи, все то, к чему они стремились, о чем мечтали, как строили свою жизнь, странным образом созвучно мне. Это моё, понимаешь?..
– Нет, Эрих, не понимаю.
ГЛАВА 22
Клара плескалась в ванной Гроссе. Его это всегда раздражало. У него должна быть своя ванна, своя постель, свое жизненное пространство, в которое никому нет доступа. Но в те дни, когда она оставалась у него на ночь, он не мог сказать ей об этом. Засунув сжатые кулаки в карманы халата, он бесцельно мерил шагами комнату, напряженно размышляя.
В сценарии, тщательно им продуманном, что-то срабатывало не так. Он сам поставил участников своей драмы в психологически сложные условия. А следовательно ему одному предстояло найти выход из лабиринта взбаламученных страстей, разрубить этот гордиев узел. Еще на вилле, наблюдая за Кларой и Гроэром, он понял, что ему не следовало знакомить их заранее – вот в чем его основная ошибка! Он должен был догадаться, что реакция парня будет бурной. Вся трудность и нелепость создавшегося положения и его парадокс заключались в том, что на пути Гроссе встал сам Гроссе.
И дело тут вовсе не в том, что Гроэр впервые увидел женщину. Клара его, Гроссе, избранница. Вот почему Гроэр так бурно среагировал на нее. Она же увидела в юнце объект своей любви давно минувших лет. Возврат к первым романтическим переживаниям, к дурацким девичьим надеждам, которых он, разумеется, не оправдал. Как поведет себя Клара, предугадать практически невозможно.
Все, что не было им самим, стояло по другую сторону жизненных баррикад. Воля, холодный расчет, жестокость и деньги – вот единственные действенные рычаги, которыми он пользовался в любых ситуациях. Но против Клары все это было бессильно, тогда как ему необходимо исключить даже тысячную долю сомнений. Слишком многое он ставил на карту.
И Гроссе принялся рассуждать. Чего ждет от него Клара? Чего так настойчиво все эти годы добивается? Конечно же доказательств его, так называемой, любви. Вот и решение проблемы! Она их получит. Однако Клара слишком умна и слишком хорошо его изучила. В этой игре нужна осторожность и осмотрительность.
О том, чтобы заменить Клару или обойтись без нее, не могло быть и речи. И он решился на отчаянный шаг. Как шахматный игрок, продумывая возможные варианты на много ходов вперед, он мысленно уже расставлял ловушки и приманки. Если предположить, что на данном этапе Клара всего лишь пешка, то нужно срочно сделать ее проходной пешкой, позволить ей почувствовать себя королевой, чтобы она могла совершить свой решающий ход – именно тот, который от нее требуется.
Клара вышла наконец из ванной, одетая в то, в чем приехала. Лишь в крайних случаях – оставшись на ночь после их близости, она позволяла себе завернуться в его банный халат.
Сидя в его круглом джакузи, вырезанном из цельного куска черного мрамора, она специально тянула время. Бурлящие упругие струи, обстреливая со всех сторон ее тело, расслабляли мышцы и нервы. Под их монотонное журчание легко думалось.
Эрих не давал ей сосредоточиться в машине, а потом привез к себе домой, тогда как ей необходимо было переварить и осмыслить все, что с ней произошло. Ведь сегодня она впервые узнала, что у него есть сын. А значит была и женщина, что явилось для нее полной неожиданностью. Кто она? Куда подевалась? Любил ли он ее? Продолжают ли они видеться по сей день? Там, на вилле, Гроссе все отрицал. Она ему разумеется не поверила.
Ей всегда было трудно с ним, безумно трудно. Но единственное, от чего она была избавлена, так это от ревности. Она была абсолютно уверена, что у него нет и никогда не было другой женщины. И вот выясняется, что все эти годы он лгал ей, скрывал свое прошлое, более того – вел двойную жизнь. Гнев, обида и страх – страх потерять свою любовь, переполняли ее. Но Клара дала себе слово быть сдержанной и не выплескивать на него свою досаду и раздражение.
– А я уж решил, что ты заснула прямо в джакузи, – проворчал он, впрочем вполне миролюбиво. – Я ужасно голоден. И ты тоже.
– Еще бы. Ведь мы сегодня только завтракали рано утром. Этот милый человек порывался угостить нас, но ты не позволил.
– Признаю свою вину и намерен искупить ее незамедлительно.
– Ты распорядился, чтобы твоя зловредная экономка приготовила нам ужин? – с обреченным видом спросила Клара.
– Не угадала. У Уилфордов, моих друзей, сегодня большой прием. Я в числе приглашенных. Мы поедем туда вместе.
Тон, которым он это сказал, был самым естественным, но у Клары глаза округлились от изумления.
– Вместе?! – переспросила она, решив, что ослышалась.
Гроссе никогда не брал ее ни на банкеты, ни тем более в семейные дома. Он вообще, кроме клиники и дома, нигде не бывал с нею. Ей отводилась строго определенная роль тайной сожительницы, безоговорочно подчиненной его деспотичной воле. Сегодняшний день, с самого его начала явился исключением. И чудеса продолжались.
– Поезжай один. А я подожду тебя здесь, если не возражаешь. Или забрось меня по дороге домой.
– Я сказал, что мы едем вместе, – резко оборвал он, но тут же смягчил тон и даже придал ему игривую беспечность: – Не вижу причин для отказа. Мы прогулялись за город и, кажется, недурно провели время. А теперь вкусно поужинаем в приятном обществе. Отдыхать так отдыхать. И потом... надо же когда-нибудь положить конец этой бессмысленной конспирации.
– Эрих, что происходит? – стараясь скрыть волнение, проговорила Клара. – По-моему последние дни я только и делаю что удивляюсь.
Он бросил взгляд на часы:
– Мы уже основательно опаздываем. Я только переоденусь...
– Но я не могу ехать в гости в таком виде. Мне тоже нужно хотя бы переодеться.
Он озадаченно окинул взглядом ее измявшиеся за день полотняную синюю юбку и белую кофточку.
– Хорошо. Магазины еще открыты. Я завезу тебя в Мол, а сам съезжу за цветами. Пройдешь сразу в Bloomingdale’s, в отдел вечерних платьев, купишь что-нибудь понаряднее. Не забудь про туфли и сумочку. И постарайся хоть немного изменить своему имиджу. Я хочу, чтобы ты была сегодня более женственной.