Ангел тьмы
Шрифт:
— Ты до сих пор водишься с тем мальчишкой? — пробубнил он, будто ненароком опираясь локтем на раму, а ладонью прикрывая рот. — Тем, что со зверьком?
С минуту я пребывал в замешательстве, и даже когда сообразил, кого он имеет в виду, сей факт ничего мне толком не прояснил.
— С Прыщом-Немчурой? — спросил я. — Конечно, я до сих пор его знаю, но…
— И ты видел дом этой женщины, — продолжал Сайрус. — Сможете проникнуть, как по-твоему?
Диковато было слышать подобный вопрос — в смысле, я вроде как совсем позабыл о таких вещах.
— В тотдом? — наконец пискнул я. — Ну да, всяко, вот только…
Сайрус совсем уже убийственно посмотрел на меня:
— Это же твоедело, Стиви. Если хочешь чего-то добиться…
И он снова неспешно отошел, оставив меня в легком ошеломлении. Я торопливо прошептал ему вслед:
— Но, Сайрус! — достаточно настойчиво, чтобы доктор обернулся.
— Стиви? — спросил он. — Хочешь что-то предложить?
Быстро отворачиваясь, я невинно помотал головой:
— Нет, сэр.
Сайрус пробормотал в стену:
— Да, хочешь.
— Нет, не хочу, — выдавил я краем рта.
— Ладно, — отозвался он. — Коли так решил…
— Что такое? — озадаченно осведомился доктор. — Стиви, если у тебя есть предложение по выходу из этого тупика, то, пожалуйста… — И указал рукой на чертеж.
Я не сдвинулся с места — просто сидел, где сидел, и обмозговывал все. Потом застонал и поднялся. Делать нечего. В конце концов, в том, что доктор оказался втянут в попытку спасти дитя Линаресов, была и моя заслуга — и я понимал, через силу пересекая комнату, что если мне известен путь к следующему шагу, я должен поведать о нем этому человеку. Поэтому, бросив на Сайруса быстрый взгляд, говоривший «и на том спасибо» — на что он лишь улыбнулся, — я присоединился к троице у рисунка.
— Э-э… — проблеял я, не зная, с чего начать. — Вам… э-э… может, вовсе и не обязательно поступать, как говорит детектив-сержант Люциус. В смысле, может, выйдет провернуть ту же работенку без всего этого шума. — Я указал на чертеж. — Вы же говорите, что запах малышки в подвале все равно будет, как ни крути, пусть мы даже и не знаем, где именно эта Хантер ее заперла, — ну так вам для этого и не нужно непременно врываться туда с полицией и ищейкой. Кто-нибудь помнит, что там с задними окнами дома?
— Да, — ответил Люциус. — Я специально приметил. У них там решетки. Прутья не слишком толстые, но частые.
— Значит, понадобится распорка, — сказал я.
Люциус кивнул:
— Да, но даже с ней проделать отверстие, достаточное для человека, будет сложновато.
— Для взрослогочеловека, вы хотите сказать, — отозвался я. — Так эти решетки обычно и ставят. Но…
Доктор воззрился на меня — казалось, он не может решить, радоваться ему или хмуриться:
— Стиви — не хочешь ли ты сказать, что сможешь пробраться внутрь?
Я кивнул с видом, как могло показаться, исключительного отвращения.
— Прямо рядом с домом есть конюшни. Я их худо-бедно приметил. Хорошее место, чтоб укрыться, а потом выйти оттуда. Разжать прутья, залезть внутрь и прошерстить подвал. Если найдем девочку, я смогу ее вынести.
— А с чемэто ты ее найдешь? — осведомился Люциус.
Я ответил, пожав плечами:
— У меня есть друг… — и тут почувствовал взгляд Доктора. — Короче, былдруг. Пацан промышляет тем, что лазит по форточкам, как я сам раньше. Мы зовем его Прыщ-Немчура, потому как он заявляет, будто семья его — из немецких аристократов. Хотя на самом деле ничего подобного — голландцы они или кто-то вроде. В общем, есть у него специально обученный хорь. Зовут Майком. Прыщ, когда идет на дело, берет его с собой в мешке. Майк в любую узкую щель может пролезть. — Я снова показал на чертеж. — А я могу его туда пронести. Нос у него — черт знает что такое, а не нос, у зверька этого.
— Но как же он поймет, что надо искать? — спросила мисс Говард.
— Прыщ и этот трюк знает, — сообщил я. — Он кладет Майку в клетку вещицу, которая выглядит или пахнет как то, что ему нужно стащить, и не кормит его, пока тот не научится хватать эту штуку. Тут обычно немного времени уходит. Пара-тройка дней.
Люциус с минуту обдумывал сказанное, потом посмотрел на доктора Крайцлера.
— Доктор, — сказал он, и голос его выдавал, что риск он понимает, но все равно заинтересован не на шутку. — Это может сработать.
— И все же не стоит ли нам придумать, как выманить Хантеров из дома, а? — осведомилась мисс Говард.
— Только жену, — уточнил я. — А раз уж она проводит время с Гу-Гу Ноксом, то… нам надо лишь дождаться, пока она не выйдет из дому как-нибудь вечером. Думаю, муж ее вряд ли заботится о ребенке, если сам настолько плох, как вы все говорите. Так что она, видать, запирает малышку, когда уходит. Я влезу через цоколь — через кухню, пожалуй. А потом прямиком в подвал. Они ж спят на верхнем этаже, верно? Мы слышали ее мужа, пока были снаружи.
— Все верно, — быстро заметил Люциус.
— Так что будет не так уж и сложно вытащить ребенка, если он там. Я такое сколько раз проделывал. Не с младенцем, конечно, только какая разница, ребенок это или мешок с добром?
О самой работе сказать было, в общем, больше и нечего, и я знал, что будет дальше, — доктор объявил:
— Прошу прощения, господа, — и, взяв меня за плечо, отвел в другой угол комнаты. Там он скрестил руки и секунду смотрел на меня, потом отвернулся и уставился в окно. — Стиви, большая часть этого плана меня смущает.
— Меня тоже, — сказал я. — Если у вас есть другое предложение, я всеми руками за.
— В том-то и незадача, — ответил он. — У нас его нет. И ты это знаешь.
— Ага. Но не яэто предложил, а Сайрус. Только это ж по-любому — то есть, все равно — невеликий труд. Приставите ко мне одного из детектив-сержантов, чтоб следил, а если в стойле у нас будет коляска наготове, то все обойдется. Револьвер и полицейская бляха на кого угодно впечатление произведут, кроме Пыльников, а когда те узнают, что творится, если вообще узнают, нас уже и след простынет.