Ангелы не умирают
Шрифт:
Энджел нарочито медленно скрестил руки на груди, как бы зеркально отражая позу собеседницы.
– Я универсален.
– Что? – не поняла Ирис.
– Ну, если проще – всеяден. Иногда мне нравятся девочки, иногда мальчики. Одно другому не мешает. В жизни бывает много различных комбинаций.
– Я поняла ход и направление твоих мыслей. А теперь постараюсь очень коротко донести до тебя свои.
Я запала на тебя с первого взгляда, потому что ты красивый парень. Из тех, о ком иногда говорят –
Ирис подняла глаза и встретилась взглядом с чёрными глазами Энджела полных странного, пугающего, безумного блеска.
– Я весь внимание, – одобрил он её, словно подталкивая и дальше изливать душу.
– А я не планирую долго его занимать. Ты для меня слишком сложен, Энджел. По простоте душевной я всегда тяготела к простым арифметическим решениям. Все сложные комбинации по типу «2+1» меня не занимают.
– Я не совсем понимаю. Ты рассчитывала на что? На свадьбу и белый кадиллак?
– Ну что ты? Какая там свадьба? Какой кадиллак? Какая там любовь-морковь-цветочки? Предел моих мечтаний, чтобы меня зажали где-нибудь в раздевалке и по быстренькому, между делом, дефлорировали! Можно даже в антисанитарных условиях, – вспылила Ирис.
Где-то сверху пробилась сквозь толщину бетона трель звонка.
– Вот чёрт! Пошли отсюда, – довольно грубо схватил Энджел за руку Ирис.
Девушка упёрлась, как норовистая лошадка.
– Куда это ещё?
– Куда подальше, – огрызнулся он. – Сейчас тут половина школы будет.
– И что? Мне они не мешают.
– Зато мне мешают. Не спорь со мной, меня это бесит! Бери одежду и пойдём.
– Да никуда я с тобой не пойду! – искренне возмутилась Ирис.
– В последний раз прошу по-хорошему…
– Нет!
Ирис собралась вопить, звать на помощь, брыкаться. Пусть только попробует приневолить её к чему-либо!
Он придвинулся ближе, цепко схватив на руки.
Почувствовав боль в руках, Ирис хотела возмутиться, но, наткнувшись на твердый взгляд, вдруг передумала бунтовать.
В голове словно туман поднимался. Из ваты. И мысли в этой вате гасли, словно огни.
Ирис осознавала, кто и где она, но словно бы спросонок.
– Бери одежду, обувайся и пошли к выходу.
Ирис не хотела идти. Она чувствовала смутное недовольство, почти страх, но туман был сильнее. И как только она сделала нечто вроде попытки сопротивляться сказанному, он обступал будто бы плотнее, а собственных мыслей оставалось всё меньше.
Переобуваясь, снимая с вешалки меховую безрукавку, она не переставала чувствовать на себе взгляд белокурого юноши с чёрными глазами.
– Готова?
Ирис кивнула.
– Тогда пошли.
Она пошла. Не задавая вопросов и не возражая.
Ощущала только, что с каждым новым шагом страх её становится сильнее.
– Куда идти? – откуда-то издалека доносился собственный голос.
И сырость, забирающаяся под распахнутую верхнюю одежду, и вода, залившаяся в перекосившуюся молнию на сапоге словно бы и не имели к ней, к Ирис, никакого отношения.
– Иди к своей машине.
Все так же сквозь туман, будто на автопилоте, она нажала кнопку разблокировки дверцы.
– Отдай мне ключи.
Беспрекословно она так и сделала.
– А теперь садись.
Ирис села, покорная и тихая.
– Ну вот, так-то лучше. Отомри, принцесса.
Туман рассеялся довольно быстро, оставив после себя чувство тяжести и головную боль.
А ещё – страх.
– Что это было? – тяжело дыша, словно пробежала кросс на время, спросила Ирис.
– Один из моих маленьких трюков.
Повернув голову, Ирис широко распахнутыми глазами уставилась на него с гневом и ужасом.
– Маленьких трюков? Это – маленький трюк? Этот… этот долбанный Имериус местного разлива?!
Энджел засмеялся. На этот раз, для разнообразия, скорее весело, чем зло.
– Как ты это сделал? – тряхнув головой, потребовала ответа Ирис.
– Откровенно говоря, я и сам не знаю механизма. Но у меня порой получаются вот такие маленькие фокусы.
– Прекрасно! Просто зашибись!
– Рад, что ты осталась довольна.
– Я не осталась довольна. Я в шоке и ужасе от твоего общества.
Ирис протянула раскрытую ладонь:
– Отдай ключи. И убирайся из моей машины.
– А иначе?
– Никаких «иначе». Вон! Убирайся, слышишь?
– Слышу. Но не уберусь. И ключей тебе не отдам. И вообще, буду делать что хочу, а тебе придётся с этим мириться. Такова жестокая правда жизни, Фиалка. В этом мире грубость и сила всегда берут вверх над красотой и чувствами. Над грубостью и силой победу может одержать разум. Как там у тебя с этим? Кажется, похуже, чем с красотой?
– Ты надо мной издеваешься?
– Посмотри-ка! Догадалась! Да, я над тобой издеваюсь. А захочу, могу сделать кое-что и похуже. Изнасиловать, например. Или заставлю переспать с первым встречным. Или, например, раздеться и станцевать кан-кан на столике в семейной пиццерии. Ты будешь покорно делать всё, что я захочу.
– Это отвратительно.
– Для тебя? Несомненно.
– Ты ненормальный.
– Ну, я как бы предупреждал об этом.
– До меня дошло, что ты не обманывал. Я верю, что ты всесильный и омерзительный тип. Более того, я не сомневаюсь в этом ни секунды. Доволен? А теперь давай закончим на этом наше общение, и ты развлечёшься за чей-нибудь другой счёт?