Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Фавье Жан

Этот документ имеет для нас особенное значение, поскольку является доказательством не только верности Мариньи королю, но и ловкости, а также широчайшей осведомленности Ангеррана. В июле 1314 г. он полагал, что демонстрация военной мощи неизбежна и даже необходима, так как она подготовила бы выгодную позицию для дальнейших переговоров. Практически все шаги, предпринятые Ангерраном в конце августа, описаны и объяснены в его письме от 30 июля. Чтобы ускорить события, он провел незаконный сбор налогов и 1 августа добился от короля согласия на то, чтобы Жители Парижа помогли собрать войско для похода против фламандцев. В августе целая армия, разделенная на четыре колонны, двигалась по направлению к Дуэ, Сент-Омеру, Турне и Лиллю. Двадцатого числа приговоры об отлучении фламандцев от церкви были оглашены в Турне, где находились Карл Валуа и Мариньи, а также граф Маршский, командовавший одной из колонн.

Двадцать четвертого августа Жан Намюрский отправился в аббатство Пре-Порсен, [1305] где встретился с Мариньи. Там, конечно же, состоялись предварительные переговоры, в которых, по предположению Артонна, [1306] принял участие и Симон Пизанский. Мариньи настоятельно потребовал, чтобы фламандцы сняли осаду Лилля. [1307] Перемирие было установлено, граф Валуа и Карл Маршский вместе с Мариньи отправились на встречу с командующими остальными войсками в Орши. [1308] Именно тогда было решено начать переговоры Карл Валуа и его племянники, король Наварры и Карл Маршский, рвались в бой [1309] и старались помешать Мариньи осуществить его миротворческие планы. Но Ангерран заручился поддержкой короля кроме того, на его стороне был Людовик д'Эвре, самый искусный дипломат среди принцев. Карл Валуа напрасно пытался доказать сколь малое значение придавали фламандцы недавно заключенным договорам, но Мариньи просто не обратил на это никакого внимания. [1310]

1305

Это установил Фанк-Брентано; Fimck-Brentano, Philippe le Bel en Flandre. p.660, n. 1.

1306

A. Artonne, Le mouvement de 1314…,p. 17.

1307

«Господин Жан, граф Намюрский направился в женский монастырь, расположенный близ Турне, и приехал туда Ангерран, чтобы провести с ним переговоры, говорили они как о перемирии и мирном договоре, так и о том, что фламандцы должны были снять осаду…» («Venit dominus Johannes, comes Namurcensis, in monasterio monialium prope Tomacum, et ibi ivit Ingelrannus cum eo teuere parlamentum, et tantum ibi fuit prolocutum de treugis et de pace quod Flandrenses asede recesserunt…»); GiUes Le Muisit. 'ed. Lemaitre. p. 83.

1308

Ibid.

1309

«Перемирие и мирный договор… этим брат короля вовсе не был доволен»; Chronique lotirnuisienne, loc.cit.

1310

Fr.Funck-ssrentano, Philippe le Bel en Flandre,p. 660; A. d'Herbomez, Notes et documents…, dans fa Biblioth`eque de l''Ecole des chartes,t. LIX, 1898, p. 496; J. Petit. Charles de Valois,p. 140–141.

Переговоры, помимо Мариньи, проводили графы Сен-Поль и Эвре, [1311] но в действительности этим вопросом занимался один Ангерран, встречаясь попеременно с представителями то фламандской, то французской стороны, [1312] следовательно, по всей видимости, нужно было, чтобы с условиями договора согласились оба графа. Участие Людовика д'Эвре и Ги де Сен-Поля в переговорах, состоявшихся близ Лилля, в Маркетте, не играло абсолютно никакой роли. [1313] Третьего сентября Жан Намюрский и Ангерран де Мариньи заключили соглашение, [1314] которое Карл Валуа, находившийся в Турне, заверил 6 сентября, [1315] гарантировав, что король вскоре ратифицирует этот документ. Немаловажен тот факт, что договор заверил Карл Валуа, а не Людовик д'Эвре, лишившийся авторитета и потерявший какую бы то ни было значимость в глазах Мариньи. Король ратифицировал этот договор 10 октября в Сен-Дени. [1316]

1311

Continuation de Guillaume de Nangis. 'ed. G'eraud, p. 411.

1312

«То с фламандцами, то с галлами встречался…» («Nunc ad Flamingos, nunc ad Gafficos recurrendo…»); Jean de Saint-Victor, dans Baluze, Vitae…'ed. Mollat, t. I. p. 108.

1313

Мы не учитываем здесь сказку, плод изобретательного ума Людовика Неверского, которую приводит в своем труде Фанк-Брентано, показывая при этом, что она лишена каких бы то ни было фактических оснований; Funck-Brentano, Philippe le Bel en Flandre, p.667.

1314

Arch, mi,J 561 A, № 24, et Bibl. nat., M'elanges Colbert 348, № 96 bis;'ed. Fr. Fimck-Brenfano, Additions au Codex…, Bibl. de l''Ecole des Chartes,t. LVII. 1896, p. 560–564.

1315

Bibl. nat., M'el. Colbert 348,№ 96.

1316

Bibl. nat…Moreau 496, f. 289–291.

Итак, воины вернулись во Францию, ни разу не обнажив мечей:

«И когда было предложено наступать на Фландрию а на фламандцев, по решению Ангеррана, коадъютора а правителя французского королевства, короля Филиппа и графа Неверского, сына графа Фландрии, [1317] этот Ангерран удержал и завернул войско, которое, ничего не предпринимая, бесславно а без всяких почестей вернулось во Францию». [1318]

1317

Двое последних, как нам кажется, принимали в этом вопросе не самое деятельное участие.

1318

Grandes Chroniques…,'ed. J. Viard, t. VIII, p. 302.

Этого было вполне достаточно для того, чтобы договор стал откровенно непопулярным, а знать возненавидела Мариньи. Повсюду стали говорить об измене. Жан де Сен-Виктор утверждает, что Мариньи якобы уверил короля в том, что фламандцы вот-вот снесут все свои крепости. [1319] Впрочем, в договоре, подписанном Карлом Валуа, об этом не упоминалось, и мы ранее уже поднимали вопрос о новой политике Французского государства по отношению к городам: о разрушении крепостей, которое только наметилось, в Маркетте ничего не было сказано. Несмотря на это, Мариньи обвинили в том, что он позволил себя подкупить: он якобы получил 200 000 ливров, [1320] а в Экуи фламандцы отправили телеги, груженные сукном. [1321] Нам это отнюдь не кажется правдоподобным: если бы эти деньги заплатили Мариньи, чтобы заручиться его содействием и добиться прекращения кампании, не совсем понятно, как бы об этом стало известно широкой публике, тогда как ни граф, ни Мариньи не были бы в этом заинтересованы; кроме того, во время судебного процесса Ангеррана обвинили лишь в том, что он получил от Людовика Неверского «два бочонка с серебром и множество драгоценностей», [1322] но подобные подарки всегда преподносили на встречах столь высокого уровня; кроме того, если бы существовало хоть малейшее подтверждение истории о 200000 ливров, враги Ангеррана не преминули бы рассказать ее во время суда, тем более что, как мы видим, судебный обвинитель Жан Аньер был прекрасно осведомлен о происходившем во Фландрии.

1319

Baluze, Vitae…,'ed. Mollat, t. I, p. 109.

1320

А не 20 000, как написал Ж. Пти; J. Petit, Charles de Valois,p. 140. n. 8.

1321

Сформулированное Жоффруа Парижским обвинение: он взял у них двести тысяч ливров, как всем известно; а также множество сукна, ('ed. A. Diverr`es. p. 210) – подхватил Жан де Сен-Виктор: «он получил… огромное вознаграждение, несомненно, двести тысяч ливров… однако, кроме того, фламандцы направили Ангеррану в Экуй множество повозок, груженных сукном» («reeepta… maxima pecunie quantitate, scilicet ducentis milibus librarum… Flamingi tamen. hoc tacto, plures quadrigas, pannis onustas, Enjoranno apud Escoias Iransmiserunt); Baluze Vitae…'ed. Mollat, t. I, p. 109.

1322

Grandes Chroniques,'ed. J. Viard, t. VIII, p. 308.

Несомненно лишь то, что Ангерран извлек выгоду из заключения мира и что фламандское сукно появилось на ярмарке в Экуи в сентябре 1314 г.

Сукно из Фландрии в Экуи Привезли на его ярмарку,

написал Жоффруа Парижский, [1323] и именно так должны быть истолкованы слова Жана де Сен-Виктора: [1324] сукно не было доставлено в замок Ангеррана в Экуи в качестве подарка, как посчитал Фанк-Брентано; [1325] его продали на ярмарке, что обеспечило Мариньи некую единовременную прибыль, – но Ангерран не получал этого сукна в подарок от графа. Впрочем, нам прекрасно известно, что Мариньи, как и сам король, оказывал покровительство городам, особенно Ипру, жители которого поставляли сукно на ярмарку в Экуи. [1326] Случившееся нельзя считать доказательством измены, поскольку ни граф, ни его сын не имели к этому никакого отношения: можно, единственно, сказать, что Ангерран был лично заинтересован в заключении мирного договора.

1323

Ed. A. Diverr`es, p. 210.

1324

Этот отрывок из «Рифмованной хроники»Жоффруа Парижского перевел Жан де Сен-Виктор, но из перевода исчезло уточнение «на его ярмарке», что дало возможность неправильно истолковать латинский текст.

1325

Philippe le Bel en Flandre,p. 663.

1326

Заверенная королем копия об учреждении ярмарки сохранилась в Ипре; Diegerick, Inventaire…№ 305.

Была ли для него в этом деле личная выгода превыше интересов короля? Анализ формулировок заключенного в Маркетте соглашения не позволяет сделать такого вывода. Конечно, к Людовику Неверскому вернулись Неверская и Ретельская область, а Робер Кассельский вышел на свободу. Но взамен король вновь обрел шателенство в Куртре. Договор о «передаче земель Фландрии» был ратифицирован. Людовик Неверский, наследник Фландрии, пообещал выдать свою дочь Жанну за одного из сыновей Людовика д'Эвре, к чему Мариньи стремился с 1311 г.; его старший сын, Людовик, должен был жениться на дочери графа Эвре, а до момента бракосочетания передавался заботам последнего: таким образом, после смерти Людовика Неверского Фландрии было уготовано оказаться в руках принца, воспитанного при французском дворе, а затем – во власти его дальнего родственника Филиппа Храброго. Мариньи, вероятно, думал, что при таком положении вещей Фландрия непременно должна была перейти в полное подчинение королю, а со временем, вполне возможно, и присоединиться к домену короны. Пример с бургундскими Валуа заставляет нас усомниться в правомочности первого предположения, но мы не можем, тем не менее упрекнуть Мариньи в том, что он об этом не догадывался…

Мариньи, бесспорно, сумел блестяще воссоединить интересы короля со своими собственными. Но, как бы то ни было, как только представилась такая возможность, он немедленно изъявил готовность к заключению перемирия, кроме того, он созвал целую армию, лучше чем кто бы то ни было зная, чего это стоило французам, но позже не позволил ей одержать победу, в которой тем временем был абсолютно уверен, когда писал Симону Пизанскому. Мы считаем, что для подобной спешки могло быть две причины: близость начала ярмарки в Экуи, которая открывалась 8 сентября, а фламандские торговцы располагали временем лишь только для того, чтобы успеть приехать на нее, и, несомненно, проведение конклава.

Двадцатого апреля 1314 г. умер Климент V. Если верить Жоффруа Парижскому, Ангерран, узнав о его кончине, прослезился:

И Мариньи Ангерран Сильно плакал о нем. [1327]

Впрочем, это похоже на правду. Ангерран был близко знаком с папой, к тому же его смерть могла очень невыгодно сказаться на будущей политике Филиппа Красивого и, в частности, его камергера. Тем временем конклав отнюдь не подходил к концу. В начале лета стороны все еще не могли прийти к согласию, поскольку итальянцы поддерживали кандидатуру Вильгельма де Мандагу, к избранию которого негативно относились французы и гасконцы. Лишь один кардинал мог бы стать посредником между противоборствующими сторонами – Николя де Фревиль, к которому итальянцы были благожелательны. Но после бурно прошедшего конклава в Карпантрасе, то есть с мая, кардиналы разъехались, не договорившись о месте будущего собрания, так же как и об имени избранника.

1327

Ed. A. Diverr`es. p. 200.

Филипп Красивый надеялся на избрание Николя де Фревиля, который некогда был его исповедником. Нужно ли говорить, что Мариньи желал своему кузену того же? Король и его советник намеревались приложить все усилия к тому, чтобы добиться его избрания. Когда начались переговоры по поводу места проведения конклава, вмешался король. Поскольку итальянцы не соглашались ехать в Авиньон, гасконцы – в Лион и абсолютно все – в Карпантрас, король предложил предоставить право решить этот вопрос комиссии из трех кардиналов; ими должны были стать француз и итальянец, избранные своими соотечественниками, а также Фревиль по выражению короля, озвучивавший его волю. [1328]

1328

«Кто выражает с нами одно желание» («Qui nobiscum in eadem voluntate concurit письмо короля кардиналам, примерно середина августа; Baluze, Vitae…ed Mollat. t. III, p. 242 (издатель ошибочно датировал это письмо сентябрем, поскольку оно было написано немного раньше послания А. Сапити от 31 августа, о котором мы упоминаем ниже).