Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Фавье Жан

Возможно, его свергли За гордость и подозрительность, Но жизни он лишился По большей части, из-за зависти. [1345]

Эта же тема повторяется в «Дороге ада и рая»:

Если б вдруг не стало меня, Сказала Зависть, Ангерран Де Мариньи был бы еще жив… [1346]

Безусловно, это и стало основной причиной падения Ангеррана, и, как мы увидим в следующей главе, этому утверждению нельзя противопоставить мало-мальски серьезных доводов. Зависть была прерогативой крупных феодалов и принцев; опасаться же непопулярности в народе камергеру не стоило, поскольку простолюдины не могли причинить ему никакого вреда.

1345

Li dis du segneur de Maregny,vers 213–216; 'ed. Aug. Scheler, Dits et contest. III, p. 267–276.

1346

Bibl. nat., francais 1543, f. 104; 'ed. par Ant Thomas dans l' Hist. litt, de la France, t. XXXVl, p. 90.

Его попрекали не только чрезмерным политическим могуществом, но также быстро нажитым огромным состоянием, которому, что ничуть не удивительно, особенно завидовали соседи Мариньи, нормандские и пикардийские сеньоры. [1347] Также было множество тех, кто был лично обижен на Ангеррана, и чем знатнее был человек, тем серьезней казалось ему нанесенное камергером оскорбление: посланники, во время дипломатических миссий находившиеся на третьих ролях, советники, мнения которых не выслушали… Наконец, всех раздражала чрезмерная амбициозность Ангеррана, о чем свидетельствуют хронисты; Жан де Конде, вполне возможно, искренне писал:

1347

Grandes Chroniques,'ed. J. Viard, t. VIII, p. 304.

Он хотел архиепископа Санского, Который был его братом, сделать папой, А сам он затем захотел сделаться императором, [1348]

а Жоффруа описал не его амбиции, а, скорее, реальное могущество Мариньи в стихах, которые мы уже ранее цитировали:

Поскольку в его ведении Находились и король, и королевство, и папство. Все они были в его руках; Он вертел ими по своей воле… [1349]

1348

Jean de Cond'e, loc. cit.,vers 194–146.

1349

Geoffroi de Paris, 'ed. A. Diverr`es, p. 196.

Поэтому вполне понятно, что все принцы, пэры и магнаты королевства мечтали умерить эти амбиции и при удобном случае положить им конец.

Отнюдь не всегда мы можем сказать, почему тот или иной человек считал себя врагом Мариньи, что еще раз подтверждает высказанное нами ранее предположение: деятельность Ангеррана была намного разнообразней, чем мы могли себе ее представить, основываясь на сохранившихся от того времени документах. Поэтому враждебность графов Гастона I де Фуа и Бернара VI д'Арманьяка, о которой мы узнали из произведений Жоффруа Парижского, [1350] абсолютно необъяснима для нас, поскольку на протяжении всего нашего исследования мы никогда не сталкивались с этими персонажами.

1350

Ibid.,p. 225.

Неудивительно, что Ферри де Пикиньи считал себя противником Мариньи, так как он соседствовал с Ангерраном в Нормандии и Пикардии. [1351] Помимо обычной досады причиной неприязни Пикиньи могло быть также и то, что Мариньи не особенно торопился выполнить обещания, данные им после приобретения Кондрена и Фальюэля: [1352] Мариньи выплаты из казны превратил в ассигнованную ренту [1353] и, уменьшив ее сумму с 1400 до 600 парижских ливров еще до кончины мачехи Ферри, Жиль де Фальюэль, насколько нам известно, выплатил из всей причитающейся суммы всего лишь 480 ливров, причем с большим опозданием. [1354] Мы абсолютно уверены в том, что Мариньи никогда не использовал свое влиятельное положение в неблаговидных целях, чтобы ограбить кого-то или уклониться от договорных обязательств, но, по обычаям эпохи, а также по примеру короля, он обычно не торопился платить ренту. [1355] Следовательно, вполне возможно, что в 1314 г. Ферри де Пикиньи все еще ожидал, когда ему выплатят остающиеся две трети ренты.

1351

Grandes Chroniques, loc. cit.,p. 304; G. de Paris, loc. cit.

1352

1310 г., 8 марта; Cartulaire,№ 84.

1353

1310 г…14 июня; ibid.,№ 88.

1354

1312 г., 15 января; ibid.,№ 90.

1355

Даже королю; ibid.,№ 40.

Граф Сен-Поль, скорее всего, враждебно относился к Мариньи, завидуя его домену, [1356] хотя никогда не заключал с Ангерраном никаких сделок: но прежде всего его ненависть носила политический характер. Сен-Поль оказался среди тех феодалов, самолюбие которых сильно пострадало от могущества и популярности камергера. Ведь ему, кравчему Франции, для того, чтобы поучаствовать в дипломатических переговорах, пришлось согласиться быть вторым после Мариньи, например, в Маркетте.

1356

Grandes Chroniques, loc. cit.;G. de Paris, toc. cit.

Неприязнь Маго д'Артуа была исключительно политического толка. Мы уже разъясняли причины подобного отношения к Ангеррану и не будем более на этом останавливаться. Отметим лишь весьма любопытный факт: в январе 1315 г. Маго отправила Жана д'Эстембура, который был ее доверенным лицом, к видаму Реньо де Пикиньи, и переданные им «бумаги» д'Эстембур немедленно отвез Маго; [1357] вполне возможно, что в этих «бумагах» речь шла о феодальных волнениях, но для нас все же представляет интерес тот факт, что двух врагов Мариньи – члены семьи Пикиньи были заодно с Маго, поскольку также преследовали материальную выгоду – в трудный для Ангеррана момент связывали деловые отношения.

1357

«Жан д'Эстембур, отправившись по приказу госпожи из Парижа в Артуа к видаму де Пикиньи…»; Arch, du as-d-Calais, A 329, f. 19 v. – «Также Жану д'Эстембуру для.1. мальчика, которого он послал из Эдена в Париж с бумагами для госпожи, переданными видамом де Пикиньи, X с VI д.» 1315 г. 10 января; ibid.,f. 20 г.

Сыновья Филиппа Красивого не скрывали своей враждебности по отношению к Мариньи. [1358] По свидетельству «Больших Французских Хроник»,они однажды потребовали у Ангеррана отчета в денежных расходах, но в этой связи «Хроники»упоминают также имя Карла Валуа, [1359] чем все и объясняется! Что. же касается Людовика Сварливого, мы не разделяем мнения Ж. Пти, который отнес его к числу врагов камергера. [1360] Людовик X поддерживал Мариньи вплоть до марта 1315 г. и оказывал ему знаки почтительного внимания до тех пор, пока постоянные нападки Карла Валуа не поставили его перед выбором: сохранить Мариньи или поссориться с собственным дядей. Мы не думаем, что король Франции вел бы себя так же, если бы, еще будучи королем Наварры, он считал бы себя противником Ангеррана… Тем не менее известный эпизод, представленный в марионеточной пьесе, подчеркивает состояние духа сыновей Филиппа Красивого и, несомненно, скорее графов де Пуатье и де ла Марша, чем Людовика Наваррского, поскольку Мариньи умело и очень бережно обращался с восприимчивым и обидчивым наследником короны. Наконец, эти два человека довольно тесно общались между собой. Достаточно напомнить, что король Наварры был крестным отцом Луи де Мариньи, [1361] которого он сначала приблизил к себе, а затем сделал своим камергером.

1358

Chronicum Cadomense…,dans Hist. Fr.,t. XXII, p. 25.

1359

Grandes Chroniques,'ed. J. Viard, t. VIII, p. 305.

1360

J. Petit, Charles de Valois,p. 147.

1361

Завещание Людовика X, 1316 г., 5 июня; Arch, nat., J 404 A, № 22; см. Р. Cl'ement, Trois drames…,p. 369–370, et A. Artonne, Le mouvement de 1314…p. 37, n. 5.

Но главным врагом Ангеррана, который ожесточенно нападал на него и в итоге не только добился его опалы, но и казни, на которой недвусмысленно настаивал, был Карл Валуа. Если мы обращаем чуть более пристальное внимание на истоки ненависти этого человека, подтверждения которой уже не нужно искать, поскольку начиная с XIV в. описание этой неприязни можно назвать одним из общих мест, на котором сошлись все историки, то лишь потому, что причина ее лежит гораздо ближе, чем мы могли подумать.

Большинство хронистов описывают Карла Валуа как злейшего врага Мариньи, анализируя события января-марта 1315 г., и перекладывают на него ответственность за смерть Ангеррана, но при этом довольно скупо излагают свои предположения о причинах и истоках этой враждебности. [1362] Согласно мнению автора «Больших Французских Хроник»,Карл был безмерно уязвлен, когда обнаружил пустую казну. Любопытна версия «Хронографии»,по которой Карл Валуа обвинил камергера в том, что, заключив соглашение в Маркетте, он оскорбил всех знатных людей Франции: стоило, сказал он, послать Мариньи во Фландрию, как он начинает войну и заключает мир, когда пожелает. [1363] Чаще всего историки ссылаются на объяснение, предложенное Жилем Ле Мюизи. По словам аббата Сен-Мартена из Турне, Карл Валуа был возмущен страстью камергера к роскоши, его поведением при папском дворе, его деятельностью, в сфере управления государством, его стремлением устроить на все должности своих друзей, заключенным договором в Турне и тем, что во многих случаях он вел себя так, как приличествовало лишь королю. [1364] Из этого обычно делают вывод о том, что брат Филиппа Красивого затаил на Мариньи злобу за то, что тот затмил его в Турне в 1311 г.: Ле Мюизи, за несколько страниц до этого говорит о том, что в тот момент, когда Карл находился в Турне по приказанию короля, [1365] Мариньи встретили в городе с огромной помпой и с почестями, обычно предназначавшимися для государя, – как наместника короля и, следовательно, как самого короля. [1366] Впрочем, мы уже говорили о том, что король не отправлял Карла Валуа в Турне, и, таким образом, их, естественно, приняли по-разному: принца как частное лицо, а камергера как представителя короля.

1362

Grandes Chroniques, loc. cit.,p. 304 et suiv.; G. de Paris, 'ed. A. Diverr`es, p. 25; Chronographia…'ed. Moranvilie;, t. I, p. 217; /store et croniques…'ed. Kervyn de Lettenhove, t. I, p. 303; Chronique normande de Pierre Cochon,'ed. Ch. de Kobillard de Beaurepaire, p. 50; Anciennes chroniques de Flandre, dans Hist. Fr.,t. XXII, p. 402; Chronicum Cadomense… ibid.,p. 25; Robert de Avesbury, Adae de Murimuth cdntlnuatlo chronlcarutn,'ed. E.-M. Thompson, p. 22.

1363

«Потому что он (Мариньи), сказал он (Карл Валуа), начинает войну и заключает мир, когда пожелает» («Quoniam ipse, inquit, facit pacem et guerram ad sue libitum voluntatis»); Chronographia…, loc. cit.

1364

«И господин Карл вспомнил о роскоши и о деяниях этого Ангеррана, о том, как он вел себя в римской курии, в королевстве, о том, что он возвышал тех, кого хотел…, о его поведении во Фландрии, в Турне, а также о том. что во многие места он часто приезжал, подобно королю («Dictus autem dominus Carolus, de pompis et de fauis dicti Ingelranni recordatus, et quomodo se gesserat in romana curia, in toto regno, et quos volebat promovebat et…, et de gestu ejus in Flandria in Tornaco, et quomodo pluries in pluribus locis tamquam rex veniebat); G. Le Muisit, 'ed. Lemaitre, p. 85.

1365

«Его направил король» («Missus a domino Rege»); ibid.,p. 79.

1366

«Его направил король на свое место и в своем качестве» («Missus a domino Rege, loco ejus, et tamquam Rex»); ibid.