Англичанин
Шрифт:
– Не знаю. Тут вообще странный город. Когда я зашел в таверну недалеко от лавки старьевщика, тамошний бармен сказал, чтоб я шляпу не забывал и рассмеялся.
– Действительно странно. Я тоже обедала в той таверне, после посещения Франсуаз. Бармен не произвел на меня хорошего впечатления. Какой-то весь дерганый, всех подозревает в чем-то. Мне Повалье говорил, но я и так все поняла.
– А что ты говорила на счет тайн в этом городе?
– Просто как-то все странно. Вроде портниха все мне рассказывала, но в тоже время недоговаривала и быстро переводила тему. Например, она начала рассказывать про какого-то бандита, будто он
– Кстати. Этот башмачник Жеральдино, у которого я расспрашивал про Повалье, сказал мне, будто ты тоже интересовалась Повалье, но быстро ушла.
– Не может такого быть! Я же тебе говорю, он мне представился помощником художника. Не знаю, что там выдумал твой Жеральдино, но ни у какого башмачника я не была. Вот видишь, странный город.
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, – я внимательно посмотрел на Марию. – А про кого тебе еще Франсуаз рассказывала?
– Про дядюшку Вилье говорила. Какой он хороший, клиентов всегда приведет, да и сам неплохо одевается. И как-то странно на меня посмотрела, даже замолчала на минуту, и снова пошла тараторить. Как будто бы она знала, что я от дядюшки Вилье.
– По дядюшке Вилье не скажешь, что он хорошо одевается. И потом, мне кажется, что здесь самый нищий житель знает больше, чем мы с тобой. Вот, например, по дороге все в туже таверну мне встретился нищий старик. Я подал ему монеты, на что он мне сказал, будто никому не скажет, кто я на самом деле. Можешь себе представить?
– Удивительно, – Мария призадумалась, – нет, мне Франсуаз ничего про старика не говорила. Говорила, что есть у них один доносчик феодала. Чуть что кажется ему подозрительным, он тут же к феодалу. Тот всегда его щедро вознаграждал. И еще у этого доносчика была охрана, а ну как нападут. Но охрана не ходит за ним по пятам, она всегда рядом. Что и обманывает людей. Но все уже знают о нем и стараются с ним не общаться. Зовут его Готье, такой приземистый, на вид приятный мужичок. Если вдруг с ним встретишься, говорила Франсуаз, по большей части молчи.
– Можешь себе представить, я встречался с этим человеком и составил о себе довольно неприятное мнение.
– Не может быть! Что же ты сделал?
– Всего на всего сказал, что мне нравятся англичане, на что он мне ничего не ответил, но больше разговаривать не стал, а быстро отошел от меня, будто я прокаженный. И даже потом, когда я еще раз встретил его на улице, он отвернулся от меня, и сделал вид, что меня не знает.
– Так может это он на тебя охотиться? Феодала уже нет в живых, что помешает ему устраивать расправы с неугодными ему людьми?
– Все может быть. Но мне кажется, он довольно безобидный человек, а эта твоя портниха много напридумывала.
– Может быть, но все же надо быть осторожным. Как ты теперь будешь в таком виде ходить по городу, если все уже тебя знают.
– Об этом не беспокойся. Наш любезный врач и художник предоставит мне все, что нужно.
– Почему ты так о нем? Он ведь как-никак помог тебе. Кстати, ты мне так и не рассказал, как это случилось?
– В
– Кошмар какой! – Мария зажала рот рукой. – Тебе надо быть осторожнее!
– Тебе тоже. Я так переживал за тебя.
– Со мной, как видишь, ничего не случилось, и мне никто не угрожал.
– Может, они действительно не знают, что я с кем-то?
– А что ты хотел узнать у дядюшки Вилье?
– Да много чего. Например, какие есть вблизи города, а то я ничего не знаю. И потом, он ведь тоже много знает, так я и подумал, пусть мне все растолкует. А ты что хотела у него узнать?
– Да то же самое, – у меня сложилось такое впечатление, что Мария что-то от меня скрывает, но и я, впрочем, не все ей рассказал.
В комнате повисла тишина. Мария любила кое-что утаить, чтобы потом эффектно все представить. Такая уж она. Ну и я не без греха.
– А куда ты собираешься, после того как поговоришь с Вилье? – нарушил молчание я.
– Узнаю больше про этого Повалье, ну и еще похожу по городу в поисках интересного. А ты?
– Хочу поговорить с одним поваренком, он освобождается в пять, так что я успеваю. Мне один старый бармен рассказал, что лет тринадцать назад был в этом городе один пожилой джентльмен, а потом он внезапно пропал.
– Так может, это был твой дедушка? – глаза Марии расширились.
– Я тоже сначала так подумал. Но у моего деда были превосходные большие усы. А тот бармен говорит, будто джентльмен был без них.
– Но ведь усы не проблема срезать?
– Может и не проблема. Но мой дед никогда бы с ними не расстался, уж я-то его знаю.
– А может, у твоего деда были накладные усы?
– Исключено. Я часто дергал за них деда, мы весело смеялись, но не было даже намека, на то, что они наклеены.
– Ну, тогда не знаю, – Мария развела руками.
Часы над камином пробили полчетвертого.
– Нужно уже собираться, – сказал я, – а то, как бы мне не пропустить этого поваренка.
– Да, ты прав, – Мария привстала, а потом плюхнулась назад, – чуть не забыла тебе самое главное рассказать! Франсуаз вскользь упомянула мою мать!
– Да ты что!
– Не знаю, специально или нет, но я не стала заострять на этом внимание. Рассказывая про моих деда и бабку, Франсуаз обронила, что у них была дочь, и что ее тоже забрали.
– Так твоя мать была у феодала? Почему тогда твои дед с бабкой не говорили об этом?
– Не знаю. Опять же, странно все это. Что тут такого, если твою дочь забрал феодал? Почему было мне об этом не сказать? Тут что-то не так.
– Так ты теперь хочешь все выяснить?
– Конечно.
– Если ее забрал феодал, так может она до сих пор живет в замке?
– Я об этом тоже думала. Но ведь я даже не знаю, как она выглядит. Знаю только, что ее имя Франческа.
– Красивое имя. А что вообще тебе рассказывали про мать?