Английский с Оскаром Уайльдом. Кентервильское привидение / Oscar Wilde. The Canterville Ghost

Уайльд Оскар

“I am so sorry for you (мне очень жаль вас),” she said, “but my brothers are going back to Eton to-morrow (но мои братья возвращаются в Итон завтра), and then, if you behave yourself (и тогда, если вы будете вести себя хорошо), no one will annoy you (никто не будет досаждать вам).”

“I am so sorry for you,” she said, “but my brothers are going back to Eton to-morrow, and then, if you behave yourself, no one will annoy you.”

“It is absurd asking me to behave myself (нелепо просить меня вести себя хорошо),” he answered, looking round in astonishment at the pretty little girl (глядя

с удивлением на хорошенькую девчушку) who had ventured to address him (которая посмела обратиться к нему), “quite absurd (совершенно нелепо).” I must rattle my chains (я должен греметь своими цепями), and groan through keyholes (и стонать через замочные скважины), and walk about at night (и бродить по ночам), if that is what you mean (если это и есть то, что вы имеете в виду). It is my only reason for existing (это единственная цель моего существования; reason – разум, рассудок; благоразумие; причина, повод, основание).”

“It is absurd asking me to behave myself,” he answered, looking round in astonishment at the pretty little girl who had ventured to address him, “quite absurd. I must rattle my chains, and groan through keyholes, and walk about at night, if that is what you mean. It is my only reason for existing.”

“It is no reason at all for existing (это вовсе не может быть целью существования), and you know you have been very wicked (и вы знаете, что вы были очень безнравственным). Mrs. Umney told us (миссис Амней сказала нам; to tell), the first day we arrived here (в первый день /когда / мы приехали сюда), that you had killed your wife (что вы убили свою жену).”

“It is no reason at all for existing, and you know you have been very wicked. Mrs. Umney told us, the first day we arrived here, that you had killed your wife.”

“Well, I quite admit it (да, я вполне признаю это),” said the Ghost petulantly (сказал призрак с обидой), “but it was a purely family matter (но это было чисто семейное дело), and concerned no one else (и не касалось никого другого).”

“Well, I quite admit it,” said the Ghost, petulantly, “but it was a purely family matter, and concerned no one else.”

“It is very wrong to kill any one (очень нехорошо кого-то убивать),” said Virginia (сказала Вирджиния), who at times had a sweet puritan gravity (которая время от времени проявляла милую пуританскую нетерпимость; gravity – серьезность, важность), caught from some old New England [24] ancestor (унаследованную от какого-то предка из Новой Англии; to catch – ловить; поймать; схватывать).

24

New England – Новая Англия, историческое название первых колонизированных северо-восточных штатов Aмерики – Нью-Гемпшир, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, а также Мэн и Вермонт, в которых преобладали переселенцы – пуритане, покинувшие Англию из-за религиозных преследований, и где пуританская церковь пользовалась большим влиянием.

“It is very wrong to kill any one,” said Virginia, who at times had a sweet puritan gravity, caught from some old New England ancestor.

“Oh, I hate the cheap severity of abstract ethics (о, я ненавижу дешевую строгость абстрактной этики)! My wife was very plain (моя жена была очень некрасивой), never had my ruffs properly starched (никогда не крахмалила

мое жабо как следует), and knew nothing about cookery (и ничего не знала о приготовлении пищи). Why, there was a buck I had shot in Hogley Woods (однажды я подстрелил самца оленя в лесах Хогли), a magnificent pricket (замечательного годовалого оленя), and do you know how she had it sent to table (и ты знаешь, как она подала его на стол)? However, it is no matter now (однако теперь это уже неважно) for it is all over (так как все кончено), and I don’t think it was very nice of her brothers to starve me to death (и я не думаю, что очень мило было со стороны ее братьев заставлять меня умирать от голода; to starve – морить голодом), though I did kill her (хотя я и убил ее).”

“Oh, I hate the cheap severity of abstract ethics! My wife was very plain, never had my ruffs properly starched, and knew nothing about cookery. Why, there was a buck I had shot in Hogley Woods, a magnificent pricket, and do you know how she had it sent to table? However, it is no matter now, for it is all over, and I don’t think it was very nice of her brothers to starve me to death, though I did kill her.”

“Starve you to death (морить вас голодом)? Oh, Mr. Ghost – I mean Sir Simon, are you hungry (о, мистер Призрак – я имею в виду, сэр Саймон, вы голодны)? I have a sandwich in my case (у меня есть сэндвич в сумке). Would you like it (хотите его)?”

“Starve you to death? Oh, Mr. Ghost – I mean Sir Simon, are you hungry? I have a sandwich in my case. Would you like it?”

“No, thank you (нет, спасибо), I never eat anything now (я теперь никогда ничего не ем); but it is very kind of you (но это очень любезно с твоей стороны), all the same (тем не менее/все же), and you are much nicer (и ты много лучше) than the rest of your horrid, rude, vulgar, dishonest family (чем остальные /члены/ твоей ужасной, грубой, вульгарной, бесчестной семьи; rest – остаток, остальная часть).”

“No, thank you, I never eat anything now; but it is very kind of you, all the same, and you are much nicer than the rest of your horrid, rude, vulgar, dishonest family.”

“Stop (перестаньте)!” cried Virginia (воскликнула Вирджиния), stamping her foot (топнув ногой), “it is you who are rude (это вы грубый), and horrid (и ужасный), and vulgar (и вульгарный), and as for dishonesty (а что касается нечестности), you know you stole the paints out of my box (вы знаете, что вы похитили краски из моей коробки) to try and furbish up that ridiculous blood-stain in the library (для того, чтобы попытаться подновить это нелепое пятно крови в библиотеке; to furbish – полировать, чистить; обновлять). First you took all my reds (сначала вы взяли все мои красные тона), including the vermilion (включая киноварь), and I couldn’t do any more sunsets (и я больше не могла рисовать закат солнца), then you took the emerald-green (затем вы взяли изумрудно-зеленую краску) and the chrome-yellow (и желтую), and finally I had nothing left but indigo and Chinese white (и наконец у меня не осталось ничего, кроме индиго и китайских белил), and could only do moonlight scenes (и я могла рисовать только лунные пейзажи), which are always depressing to look at (при взгляде на которые начинается депрессия; to look at – посмотреть на), and not at all easy to paint (а их совсем нелегко рисовать). I never told on you (я никогда не доносила на вас; to tell on smb.), though I was very much annoyed (хотя я была очень раздосадована), and it was most ridiculous (и это было очень нелепо), the whole thing (все это: «вся эта вещь»); for who ever heard of emerald-green blood (потому что кто когда-нибудь слышал об изумрудно-зеленой крови)?”