Английский с Оскаром Уайльдом. Кентервильское привидение / Oscar Wilde. The Canterville Ghost

Уайльд Оскар

“I have not slept for three hundred years,” he said sadly, and Virginia’s beautiful blue eyes opened in wonder; “for three hundred years I have not slept, and I am so tired.”

Virginia grew quite grave (Вирджиния стала совсем серьезной; to grow – расти; становиться), and her little lips trembled like rose-leaves (и ее маленькие губки затрепетали, как лепестки роз). She came towards him (она подошла к нему), and kneeling down at his side (и, встав на колени рядом с ним), looked up into his old withered face (посмотрела в его старое, морщинистое лицо).

Virginia grew quite grave, and her little lips trembled like rose-leaves. She came towards him, and kneeling down at his side, looked up into his old withered face.

“Poor, poor Ghost (бедный,

бедный призрак),” she murmured (прошептала она); “have you no place where you can sleep (разве у вас нет места, где вы могли бы спать)?”

“ ‘Poor, poor ghost,’ she murmured; ‘have you no place where you can sleep?’ ”

“Poor, poor Ghost,” she murmured; “have you no place where you can sleep?”

“Far away beyond the pine-woods (далеко за сосновыми лесами),” he answered (ответил он), in a low, dreamy voice (тихим, задумчивым голосом), “there is a little garden (есть небольшой сад). There the grass grows long and deep (там растет высокая трава: «длинная и глубокая»), there are the great white stars of the hemlock flower (там большие белые звезды болиголова), there the nightingale sings all night long (там соловей поет всю ночь напролет). All night long he sings (он поет всю ночь), and the cold crystal moon looks down (и холодная хрустальная луна смотрит вниз), and the yew-tree spreads out its giant arms over the sleepers (и тутовое дерево простирает свои огромные руки над спящими; giant – гигантский, громадный, исполинский).”

“Far away beyond the pine-woods,” he answered, in a low, dreamy voice, “there is a little garden. There the grass grows long and deep, there are the great white stars of the hemlock flower, there the nightingale sings all night long. All night long he sings, and the cold crystal moon looks down, and the yew-tree spreads out its giant arms over the sleepers.”

Virginia’s eyes grew dim with tears (глаза Вирджинии наполнились слезами), and she hid her face in her hands (и она закрыла лицо руками).

“You mean the Garden of Death (вы имеете в виду Сад Смерти),” she whispered (прошептала она).”

Virginia’s eyes grew dim with tears, and she hid her face in her hands.

“You mean the Garden of Death,” she whispered.

“Yes, death (да, смерти). Death must be so beautiful (смерть, должно быть, так прекрасна). To lie in the soft brown earth (лежать в мягкой коричневой земле), with the grasses waving above one’s head (с травами, развевающимися над головой), and listen to silence (и вслушиваться в безмолвие). To have no yesterday (не иметь ни вчерашнего дня), and no to-morrow (ни завтрашнего). To forget time (забыть о времени), to forget life (о жизни), to be at peace (находиться в покое). You can help me (ты можешь помочь мне). You can open for me the portals of death’s house (ты можешь открыть для меня порталы дома смерти), for love is always with you (так как любовь всегда с тобой), and love is stronger than death is (а любовь сильнее, чем смерть).”

“Yes, death. Death must be so beautiful. To lie in the soft brown earth, with the grasses waving above one’s head, and listen to silence. To have no yesterday, and no to-morrow. To forget time, to forget life, to be at peace. You can help me. You can open for me the portals of death’s house, for love is always with you, and love is stronger than death is.”

Virginia trembled (Вирджиния

задрожала), a cold shudder ran through her (холодный озноб пробежал по ней), and for a few moments there was silence (и в течение нескольких секунд /стояла/ тишина). She felt as if she was in a terrible dream (она чувствовала себя так, как будто находилась в ужасном сне).

Then the ghost spoke again (затем призрак заговорил снова), and his voice sounded like the sighing of the wind (и его голос звучал как дуновение ветра; sigh – вздох; to sigh – вздыхать).

“Have you ever read the old prophecy on the library window (ты когда-нибудь читала старое предсказание на окне библиотеки)?”

Virginia trembled, a cold shudder ran through her, and for a few moments there was silence. She felt as if she was in a terrible dream.

Then the ghost spoke again, and his voice sounded like the sighing of the wind.

“Have you ever read the old prophecy on the library window?”

“Oh, often (о, часто),” cried the little girl, looking up (воскликнула девочка, подняв вверх глаза); “I know it quite well (я знаю его довольно хорошо). It is painted in curious black letters (оно написано любопытными/странными черными буквами), and is difficult to read (и его трудно читать). There are only six lines (там только шесть строчек):

“ ‘When a golden girl can win(когда золотоволосая девочка сможет добиться)Prayer from out the lips of sin(молитвы с губ грешника: «греха»),When the barren almond bears(когда зацветет бесплодный миндаль),And a little child gives away its tears(и дитя даст волю слезам: «отдаст свои слезы»),Then shall all the house be still(тогда весь дом затихнет)And peace come to Canterville(и покой придет в Кентервиль).’But I don’t know what they mean(но я не знаю, что они означают).”

“Oh, often,” cried the little girl, looking up; “I know it quite well. It is painted in curious black letters, and is difficult to read. There are only six lines:

“ ‘When a golden girl can winPrayer from out the lips of sin,When the barren almond bears,And a little child gives away its tears,Then shall all the house be stillAnd peace come to Canterville.’But I don’t know what they mean.”

“They mean (они означают),” he said, sadly (сказал он печально), “that you must weep with me for my sins (что ты должна оплакивать вместе со мной мои грехи), because I have no tears (потому что у меня нет слез), and pray with me for my soul (и молиться со мной за мою душу), because I have no faith (потому что у меня нет веры), and then (и затем), if you have always been sweet (если ты всегда будешь милосердной), and good (и доброй), and gentle (и нежной), the angel of death will have mercy on me (ангел смерти смилостивится надо мной). You will see fearful shapes in darkness (ты увидишь страшные фигуры в темноте), and wicked voices will whisper in your ear (и злые голоса будут шептать тебе на ухо), but they will not harm you (но они не причинят тебе зла), for against the purity of a little child the powers of Hell cannot prevail (так как над чистотой ребенка силы ада не могут одержать победы; to prevail – торжествовать /over/, одержать победу; преобладать, господствовать, превалировать).”