Анна Каренина
Шрифт:
не была наемная помощница. Мадам Шталь эвала ее Варенька, а другие звали
"m-lle Варенька". Не говоря уже о том, что Кити интересовали наблюдения над
отношениями этой девушки к г-же Шталь и к другим незнакомым ей лицам, Кити,
как это часто бывает, испытывала необъяснимую симпатию к этой m-lle Вареньке
и чувствовала по встречающимся взглядам, что и она нравится..
M-lle Варенька эта была не то что не первой молодости, но как бы
существо без молодости:
Если разбирать ее черты, она, несмотря на болезненный цвет лица, была скорее
красива, чем дурна. Она была бы и хорошо сложена, если бы не слишком большая
сухость тела и несоразмерная голова по среднему росту; но она не должна была
быть привлекательна для мужчин. Она была похожа на прекрасный, хотя еще и
полный лепестков, но уже отцветший, без запаха цветок. Кроме того, она не
могла быть привлекательною для мужчин еще и потому, что ей недоставало того,
чего слишком много было в Кити, - сдержанного огня жизни и сознания своей
привлекательности.
Она всегда казалась занятою делом, в котором не могло быть сомнения, и
потому, казалось, ничем посторонним не могла интересоваться. Этою
противоположностью с собой она особенно привлекла к себе Кити. Кити чувство-
вала, что в ней, в ее складе жизни, она найдет образец того, чего теперь
мучительно искала: интересов жизни, достоинства жизни - вне отвратительных
для Кити светских отношений девушки к мужчинам, представлявшихся ей теперь
позорною выставкой товара, ожидающего покупателей. Чем больше Кити наблюдала
своего неизвестного друга, тем более убеждалась, что эта девушка есть то
самое совершенное существо, каким она ее себе представляла, и тем более она
желала познакомиться с ней.
Обе девушки встречались в день по нескольку раз, и при каждой встрече
глаза Кити говорили: "Кто вы? что вы? Ведь правда, что вы то прелестное
существо, каким я воображаю вас? Но ради бога не думайте, - прибавлял ее
взгляд, - что я позволяю себе навязываться в знакомые. Я просто любуюсь вами
и люблю вас".
– "Я тоже люблю вас, и вы очень, очень милы. И еще больше
любила бы вас, если б имела время", - отвечал взгляд неизвестной девушки. И
действительно, Кити видела, что она всегда занята: или она уводит с вод
детей русского семейства, или несет плед для больной и укутывает ее, или
старается развлечь раздраженного больного, или выбирает и покупает печенье к
кофею для кого-то.
Скоро после приезда Щербацких на утренних водах появились еще два лица,
обратившие на себя общее недружелюбное внимание. Это были: очень высокий
сутуловатый мужчина
пальто, с черными, наивными и вместе страшными глазами, и рябоватая
миловидная женщина, очень дурно и безвкусно одетая. Признав этих лиц за
русских, Кити уже начала в своем воображении составлять о них прекрасный и
трогательный роман. Но княгиня, узнав по Kurliste, что это был Левин Николай
и Марья Николаевна, объяснила Кити, какой дурной человек был этот Левин, и
все мечты об этих двух лицах исчезли. Не столько потому, что мать сказала
ей, сколько потому, что это был брат Константина, для Кити эти лица вдруг
показались в высшей степени неприятны. Этот Левин возбуждал в ней теперь
своею привычкой подергиваться головой непреодолимое чувство отвращения.
Ей казалось, что в его больших страшных глазах, которые упорно следили
за ней, выражалось чувство ненависти и насмешки, и она старалась избегать
встречи с ним.
XXXI
Был ненастный день, дождь шел все утро, и больные с зонтиками толпились
в галерее.
Кити ходила с матерью и с московским полковником, весело щеголявшим в
своем европейском, купленном готовым во Франкфурте сюртучке. Они ходили по
одной стороне галереи, стараясь избегать Левина, ходившего по другой
стороне. Варенька в своем темном платье, в черной, с отогнутыми вниз полями
шляпе ходила со слепою француженкой во всю длину галереи, и каждый раз, как
она встречалась с Кити, они перекидывались дружелюбным взглядом.
– Мама, можно мне заговорить с нею?
– сказала Кити, следившая за своим
незнакомым другом и заметившая, что она подходит к ключу и что они могут
сойтись у него.
– Да, если тебе так хочется, я узнаю прежде о ней и сама подойду, -
отвечала мать.
– Что ты в ней нашла особенного? Компаньонка, должно быть.
Если хочешь, я познакомлюсь с мадам Шталь. Я знала ее belle-soeur, прибавила
княгиня, гордо поднимая голову.
Кити знала, что княгиня оскорблена тем, что г-жа Шталь как будто
избегала знакомиться с нею. Кити не настаивала.
– Чудо, какая милая!
– сказала она, глядя на Вареньку, в то время как
та подавала стакан француженке.
– Посмотрите, как все просто, мило.
– Уморительны мне твои engouements, - сказала княгиня, - нет, пойдем
лучше назад, - прибавила она, заметив двигавшегося им навстречу Левина с
своею дамой и с немецким доктором, с которым он что-то громко и сердито