Аномалии среди нас. Седовласый херувим. Я жертва
Шрифт:
Однако все её невербальные действия не отличались конгруэнтностью, а свидетельствовали об обратном. Камилла опустила голову и ушла в себя, поддевая носком ботинка маленький камушек. Я был уверен, что она скучала по жаркому югу. Её поза не менялась. Осмелившись на дерзость, ревнивый хищник переплёл наши пальцы и требовательно напомнил о себе:
– Так о чём же ты скучаешь? – Я угадал.
Она встретила смущённой улыбкой мой вопросительный взгляд.
– Если не считать источников, персиковых рощ, ущелий,
– Я думал, ты грустишь о традиционных ассоциациях с югом. – Пока она смеялась, я избавлялся от демонических слайд-шоу прошлых жарких секс-туров.
– Атрибуты курортного города? Хм. Нет. Когда ты родился в этом царстве, тебя привлекают совсем другие вещи. Не внешние фасадные, а дорогие сердцу субъективные переживания, эмоции, предметы… – Камилла мягко высвободила руку, взяла мастихин и, увлекаясь процессом очищения палитры от остатков красок, погрузилась в свои закрытые для меня воспоминания. Я почувствовал себя крайне уязвимым перед девочкой со зрелым, принципиально чистым мировоззрением.
– Так что там с алычой?
– Это удивительное дерево росло около нашего дома, за оградой на проезжей части. Оно было дикое, но это не мешало ему заваливать всю дорогу и соседние дворы плодами. Мы детьми несли повинность – собирать побитую алычу в огромные кучи. Вот это был пейнтбол! Матушки едва могли смотреть на своих озорников! Представь картину – бегает свора заляпанных папуасов по саду с визгами и улюлюканьем, распугивая всю округу. А приблизиться к ним нельзя – вокруг летают раскисшие снаряды. Родители даже не встревали. Попасть под перекрёстный огонь – ощущения не из приятных. А вокруг этих загорелых бабуинов душистое, тёплое месиво жёлтых, красных, бордовых ягод. Просто алычовая мистерия. Это было так красочно и аппетитно! Ах! – Камилла соблазнительно прищёлкнула языком, но её лучистые глаза не улыбались. У меня пересохло горло.
– Что-то ещё?
Она покачала головой, чёрная пелена волос заволновалась, лаская её руки:
– Море. – Пластичные пальчики легко пробежались по дюжине тюбиков сине-зелёного оттенка. Я обхватил за плечи расстроенное создание и лукаво усмехнулся в ушко:
– О, ну, это я могу устроить.
– Пейнтбол? – Озорная кошка резво вывернулась из-под руки зачарованного хищника и угрожающе нацелила на меня тюбик опасного красного цвета. – Если ты это имел в виду, то преимущество на моей стороне.
– Я понял – это тот краплак?
– Нет. Это кадмий красный. Практически, брусника. Но на твоей одежде он тоже будет выглядеть неплохо. Уверяю, очень эстетично. Лучше, чем кровавый.
– Думаю, ради такой забавы мы отправимся на стрельбище, – с трудом подавляя неконтролируемый темперамент, я медленно отвёл руку заинтригованной девочки и подхватил нетронутую тубу её предпочитаемого цвета. – А вот, море… – Стремительно бледнея, независимая леди напряглась, и хищник хмыкнул не без раздражения. – Знаю. Настоящее ты не позволишь. Хотя… Любой пляж мира? И сейчас? Махнём? –
Спешно сворачивая дела, хищник не расставался с телефоном и так надоел ей со своей параноидальной опекой, что напоролся на любезные комплементы:
– Ланселот, Вы не даёте мне сосредоточиться.
– Извини. Но для меня твоя безопасность важнее, чем твоё вдохновение.
– Ты нелогичен. Если всё так плохо, зачем же ты привёз меня сюда?
– Плохо?! Уже еду! Жди! – Но мою панику осадило саркастичное контральто:
– Жди?! Очнись! Не поеду же я на собаках!
– Надеюсь. Вдруг ты решишь сэкономить на бензине?
– Сегодня у меня вообще экономический бум!
– Что-то ещё, кроме бензина?
– Твои деньги на телефоне! – Она бессовестно бросила трубку. И чтобы убить меня, отключила телефон. Мне остались только переговоры на закрытой частоте.
Когда я подъехал, Камилла увлечённо работала над большим холстом. Она даже не заметила автомобиль. Меня выдали собаки. Она кивнула, избавилась от наушников, но от работы не отвлеклась. Исключая случайных жертв моей невменяемости, я отпустил охрану и зарычал на весь питомник:
– Я отвечаю за тебя, ты не можешь это игнорировать! – Пожирая голодными глазами строптивое безмятежное чудо, главный прокурор с трудом силился вспомнить свои аргументы.
– Гордон, я ценю твою заботу, но я взрослая девочка.
– А твои родители тоже так считают? Кто будет перед ними отчитываться? Их «взрослая девочка» или без пяти минут криминальный элемент? – Моя аллегория была не так уж и далека от истины. Хищник жутко истосковался за пару часов разлуки. Её аромат на солнце расцветал сочными всполохами цитрусового букета, переливаясь творческим королём цветов. Жасмин пылал. А хищник сглатывал слюни возбуждения и успокаивал себя, угадывая медитативную душицу.
– Хм. Криминальный элемент? А это кто? – Она ещё и издевалась!
– А это я!
– Неужели я стану причиной твоего криминального будущего? – не отрывая сосредоточенного взгляда от холста, мой Ангел только шаловливо прыснул.
– Станешь! Если ещё раз бросишь трубку или отключишь телефон! – Я пыхтел, как перекалившийся чайник со свистком, подавляя в себе и жажду, и страсть. Однако вид маньяка в состоянии аффекта леди быстро надоел. Она осадила зарвавшегося телохранителя в своей манере. К моей груди внезапно прильнула соблазнительная кошка. Я терял голову под гипнотическим взглядом огромных золотистых глаз, а она насмешливо шептала:
– Да. Конечно. Я накормлю голодного гематофага. – Это двусмысленное согласие окончательно вывело монстра из себя. Трофей вампира был уже в тисках. Пальцы запутывались в чёрных локонах. Я жадно вдыхал аромат её волос и стонал:
– Да что же ты творишь со мной?! Упрямая девчонка, я с ума сходил! Как же я проголодалсяа-а… – я горячо выдохнул в её макушку, и Камилла вздрогнула:
– Ох, простите, Ланселот. – Она деликатно высвободилась из моих рук и покинула экзальтированного вампира. Я уже настроился на грязный бой без правил между своим обожанием и диким нравом, но Камилла снова появилась рядом и услужливо протянула термокружку: