Античная лирика.

Авсоний Децим Магн

Перевод В. Вересаева

Мыслей сограждан моих уловить я никак не умею; Зло ли творю иль добро — всё неугоден я им. И благородный и низкий бранят меня с равным усердьем, Но из глупцов этих мне не подражает никто.

«Кирн, если я не хочу…»

Перевод С. Апта

Кирн, если я не хочу, своей не навязывай дружбы. Это тебе не вола силой в повозку запрячь.

«Милый Зевс! Удивляюсь тебе я…»

Перевод В. Вересаева

Милый Зевс! Удивляюсь тебе я: всему ты владыка, Все

почитают тебя, сила твоя велика, Перед тобою открыты и души и помыслы смертных, Высшею властью над всем ты обладаешь, о царь! Как же, Кронид, допускает душа твоя, чтоб нечестивцы Участь имели одну с теми, кто правду блюдет, Чтобы равны тебе были разумный душой и надменный, В несправедливых делах жизнь проводящий свою? В жизни бессмертными нам ничего не указано точно, И неизвестен нам путь, как божеству угодить.

«…Все-таки, горя не зная, богаты…»

Перевод С. Апта

…Все-таки, горя не зная, богаты. А тем, что душою Низких поступков чужды, правду и право блюдут, Бедность, отчаянья мать, достается. Она к преступленью, Силой жестокой нужды душу в груди повредив, Часто ведет человека. И он соглашается часто Воле своей вопреки вынести страшный позор. Он уступает нужде. А та уж научит дурному — Спорам, что гибель несут, низким обманам и лжи — Даже того, кто не хочет, кому не пристало дурное. Ясное дело: нужда тяжкую крайность родит.

«Бедными низкий подлец и муж благородный и честный…»

Перевод С. Апта

Бедными низкий подлец и муж благородный и честный, Если захватит нужда, сделаться могут равн'o. Честный всегда справедливости верен, ему от рожденья И до скончания дней честное сердце дано; Над душою его ни властны ни горе, ни радость, Плохо ль ему, хорошо ль — тверд он и стоек всегда.

«Слишком ни в чем не усердствуй…»

Перевод С. Апта

Слишком ни в чем не усердствуй. В делах человеческих мера Должная — лучше всего. Часто, к успеху стремясь, Ищет себе барыша человек, обреченный судьбою. К страшной ошибке его злое ведет божество. Так пожелало оно, чтоб зло ему благом казалось, Чтобы казалось плохим то, что полезно ему.

«Многое мимо ушей пропускаю…»

Перевод С. Апта

Многое мимо ушей пропускаю, хоть понял отлично. Вынужден я промолчать, помня значенье свое.

«Двери у многих людей к языку не прилажены плотно…»

Перевод С. Апта

Двери у многих людей к языку не прилажены плотно, Даже малейший пустяк трогает этих людей. Часто, внутри оставаясь, дурное становится лучше, Выйдя наружу, добро хуже становится зла.

«Лучшая доля для смертных…»

Перевод В. Вересаева

Лучшая доля для смертных — на свет никогда не родиться И никогда не видать яркого солнца лучей. Если ж родился, войти поскорее в ворота Аида И глубоко под землей в темной могиле лежать.

«Смертного легче родить и вскормить…»

Перевод В. Вересаева

Смертного легче родить и вскормить, чем вложить ему в душу Дух благородный. Никто изобрести не сумел, Как благородными делать дурных и разумными глупых. Если бы нашим врачам способы бог указал, Как исцелять у людей их пороки и вредные мысли, Много бы выпало

им очень великих наград. Если б умели мы разум создать и вложить в человека, То у хороших отцов злых не бывало б детей: Речи разумные их убеждали б. Однако на деле, Как ни учи, из дурных добрых людей не создашь.

«Глупый, мысли мои он вздумал держать под охраной…»

Перевод С. Апта

Глупый, мысли мои он вздумал держать под охраной. Лучше б о собственных он мыслях побольше радел.

«Есть невозможные вещи…»

Перевод С. Апта

Есть невозможные вещи. О них никогда и не думай, То, чего сделать нельзя, сделать не сможешь вовек.

«То, от чего никому ни жарко…»

Перевод С. Апта

То, от чего никому ни жарко, ни холодно, боги Людям даруют легко. Слава — в тяжелом труде.

«Не заставляй никого против воли у нас оставаться…»

Перевод В. Вересаева

Не заставляй никого против воли у нас оставаться, Не заставляй уходить, кто не желает того, И не буди, Симонид мой, заснувших — из тех, кто упился Крепким вином и теперь сладким покоится сном. Тех же, кто бодрствует, спать не укладывай против желанья. Нет никого, кто б любил, чтоб принуждали его. Если же хочет кто пить, наливай ему полную чашу. Радость такую иметь можно не каждую ночь. Что до меня, то вина медосладкого пил я довольно И отправляюсь домой вспомнить о сладостном сне. Пить прекращаю, когда от вина наибольшая радость. Трезвым я быть не люблю, но и сверх меры не пью. Тот же, кто всякую меру в питье переходит, не властен Ни над своим языком, ни над рассудком своим, Речи срамные ведет, за которые трезвый краснеет, Дел не стыдится своих, совесть вином замутив. Прежде разумный, теперь он становится глупым. Об этом Помни всегда и вина больше, чем нужно, не пей. Из-за стола поднимайся, пока допьяна не напился, Чтоб не блевать за столом, словно поденщик иль раб. Или сиди и не пей. А ты, передышки не зная, Только твердишь: «Наливай!» Вот отчего ты и пьян. То за любовь, то для спора, то в честь небожителей выпьешь, То потому, что с вином чаша стоит под рукой. «Нет» же сказать не умеешь. Совсем для тебя недостижен Тот, кто и выпить горазд, но не теряет ума. Добрые речи ведите, за чашей веселою сидя, И избегайте душой всяческих ссор и обид. Пусть и застольные песни звучат — в одиночку и хором. Так вот бывают для всех очень приятны пиры.

«Легок становится мыслью любой человек…»

Перевод В. Вересаева

Легок становится мыслью любой человек, если выпьет Больше, чем нужно, вина, глуп ли он был иль умен.

«Вот и пришел ты, Кле'aрист…»

Перевод С. Апта

Вот и пришел ты, Кле'aрист, проплыв глубокое море, К тем, у кого ни гроша, бедный мой, сам без гроша. Мы под скамью корабля у борта положим, Клеарист, Все, что осталось у нас, все, что нам боги дают. Самое лучшее мы принесем. И если увидишь Друга, поведай ему, что за друзья у тебя. Прятать не стану того, что есть у меня, и не стану Ради приезда гостей большего где-то искать. Если же спросят тебя, хорошо ли живу, то скажи им: Плохо — с богатым сравнить, с бедным сравнить — хорошо. Гостя нашей семьи одного принять я сумею. Если же больше гостей, всех одарить не смогу.